— Что?
— Ты чего бесишься?
— Настроение ни к черту.
— И поэтому надо срываться на врача? Он мог с чистой совестью нас послать, и никакого постановления у нас бы завтра не было. А ты его практически обвиняешь в должностном преступлении и соучастии в убийстве.
Леша выдохнул и сказал:
— Ладно. Что-то я действительно переборщил.
Ботаник вышел из ординаторской, с осуждением посмотрев на Лешу.
— Ну что? — спросила я.
— Может, в машине поговорим?
Мы с бывшим кивнули. Уверена, Ботаник нашел подход к принципиальному врачу. Все-таки горжусь я им.
Ботаник привычно нырнул на заднее сидение, и тут же сказал:
— Я склоняюсь к версии Алексея Владимировича.
— Я же просил… — перебил его бывший. — А то такое ощущение, что мне пора на пенсию.
— Оставьте лирику, — перебила я. — Почему?
— Ну… — Ботаник поправил очки. — История уже в архиве, но записи в компьютере мне Лирецкий показал и объяснил, что там было все очень запущено. Я не понял половину терминологии, но уже отправил маме фотографии. Сфотографировал экран. Я думаю, что она подтвердит, что Макаров сам отошел в мир иной.
Тут же и телефон зазвонил. Ботаник пару минут просто слушал, вставляя короткие «ага» и «да». А я даже удивилась, что мама соизволила перезвонить и помочь. Леша просто смотрел в окно и, кажется, даже не слушал.
Ботаник повесил трубку и сказал:
— Да, там какая-то форма сердечной недостаточности, действительно все плохо. Так что, скорее всего, учитель тут реально ни при чем.
— Ладно, давайте по домам. Утро вечера, как известно…
Выехав с парковки клиники, я решила, что удобнее будет сразу отвезти Лешу домой, но потом передумала. Надо поговорить. Поэтому и свернула в другую сторону, чтобы сразу довезти до дома Ботаника. Леша, от взгляда которого ничего не укрылось, только спросил:
— Решила покататься по городу?
Я неопределенно пожала плечами, и оставшийся путь мы проделали молча.
— До свидания, — сказал Ботаник, когда я остановилась возле его подъезда. — Завтра в десять я в офисе.
Мы подождали, пока он зайдет в подъезд, а потом Леша повернулся ко мне.
— Ну что, дорогая?
— Что с тобой сегодня? — спросила я. — Надеюсь, это просто недосып, плохое настроение или что-то в этом роде?
Бывший схватил меня за затылок и притянул мое лицо к своему, сказав тихо, но довольно зло:
— Когда ты трахалась со мной, уже знала, что уедешь?
Я кивнула. Черт возьми, ну не думала, что для него это больше… Больше чем что? Наверное, чем секс. Там-то нам всегда хорошо было, да и не только там… Но всегда есть «но». Я простила его за тот случай, давно уже простила. Но не хотела давать обещаний, которые не могла выполнить. Не будет ничего уже. Я уеду, он останется здесь. И надеюсь, что будет счастлив.
— Знала, — я смотрела Леше в глаза, прямо и с сожалением.
Он отпустил меня и просто вышел из машины, хлопнув дверью так, что стекло едва не посыпалось. Я посмотрела на бывшего в зеркало и сказала вслед его удалявшейся фигуре, что он, конечно, не услышал:
— Прости меня.
Я не стала его останавливать, что-то доказывать, просто уехала. Улица сменяла улицу, но домой я не спешила и оказалась возле своего подъезда только во втором часу ночи.
Не знаю, почему мне не показалось странным отсутствие света возле подъезда. Наверное, слишком была занята мыслями. Или их отсутствием. Или фонарь над парковочным местом сбил с толку…
Я достала ключи и уже хотела открыть дверь подъезда, но услышала шаги. Они были тихими, но я услышала, только повернуться не успела. Тонкая, но прочная — это все, что я успела отметить, когда шею что-то сильно сжало. Сумка и ключи упали, а я по инерции начала цепляться за шею, стараясь сбросить удавку. Липкость под пальцами, значит, уже до крови… Еще сильнее — и сонная артерия, тогда меня спасет только чудо.
Но в тот момент я поняла многое. Я знала человека, который меня душил. Или предполагала…
Честно, я почти попрощалась с жизнью, чувствовала, как силы меня покидают, как сознание уплывает. Но тут мелькнул свет фар въезжавшей во двор машины. И я окончательно поняла, что вдох уже сделать не могу. Нехватка кислорода стала ощутимой, перед глазами появлялись то черные пятна, то белые звездочки. Вроде я даже отключилась, хоть и продолжала что-то слышать, чувствовать…
— Ивонна! Ивонна!
Это был Лешин голос, без сомнения. Я попыталась что-то сказать, но вышел только хрип. Подхватив подмышки, бывший попытался поставить меня на ноги, вот только я не могла сделать ни шагу. Пока Леша с помощью фонарика искал упавшие ключи, я снова сползла вниз.
— Эй, я вызову скорую, — он снова подхватил меня. — Не думал, что тебе настолько плохо.
Я отрицательно покачала головой. Я почему-то в тот момент помнила только то, что нельзя вызывать скорую. Они передадут информацию в полицию, а этого точно допускать нельзя.
— Черт! — сказал Леша и, подхватив меня на руки, понес в машину.
Приехали мы… Эм… В морг. Все так же на руках, хоть я и могла идти уже сама, бывший занес меня в кабинет патологоанатома. Я увидела лицо Кости, а потом услышала возглас:
— Ангину мне в горло, какого хрена?
— Клементьев, — я уже могла говорить, пусть и через силу, — просто обработай, никакой полиции.
— Вы, ребята, полные психи.
К Косте на стол мне еще было рано, но все-таки он врач. Ненадолго выйдя из кабинета, Клементьев вернулся с аптечкой.
— А на хрен в морге аптечка? — удивился Леша, но его вопрос остался без ответа.
Я чувствовала лишь жжение, пощипывание и боль, пока Костя говорил:
— Сто лет с живыми людьми не работал. С покойниками все же проще…
Но справился он хорошо! Обработал рану, сказал, что швов не надо, и наложил пластырь. Кровопотеря небольшая, но все равно ощутимая. Это я поняла, когда попыталась подняться, а голова тут же закружилась. Я снова рухнула на маленькую кушетку, думая, зачем она нужна в кабинете патологоанатома, а Леша спросил:
— Ты видела его?
— Нет, но его выдало кое-что другое.
Глава 17
Костик отправил Лешу в круглосуточный магазин со списком продуктов, хоть я и уверяла, что чувствую себя нормально. Клеметьев только отрезал:
— Я врач, мне виднее. Или хочешь, чтобы я тебе выделил место в соседнем зале?
Этого я точно не хотела, поэтому ответила:
— Спасибо за заботу, но мне больше по душе кровать.
