Дурацкое воспоминание. Оно до сих пор ранит.
Теперь у меня есть квартира. И даже у любимого такое уютное гнездышко, очень похожее на то место, где я бывала в детские годы.
Я засмотрелась на встроенный шкаф. Две серые дверцы с круглыми черными ручками, над ними антресоль. Что же за ними скрывалось? Хотела пойти и посмотреть, что там, но Екатерина меня окликнула.
– Оль, – она вдруг отложила губку, хотя в раковине оставалось несколько тарелок. – Хотела спросить…
И она замолчала, будто что-то обдумывая и не решаясь продолжить. Давай, спрашивай уже!
– Красивый камень на браслете. Это гранат?
Я посмотрела на правую руку. Там и вправду был браслет. Не помню, когда успела его надеть. Его носила моя мама когда-то давно. Я была малышкой и жаждала сама обладать такой красотой. Это действительно был гранат.
Я выронила полотенце и отшатнулась от стола. Гранат. Красный.
Ложь.
Голова закружилась. Я увидела красные капли на полу и приложила руку к носу. У меня пошла кровь. Все тело затрясло.
Я осознала, что со мной происходит! Эта квартира, эта женщина…
Дышать стало трудно, и я шире открыла рот, чтобы дать больше воздуха бушующему сердцу.
Нет! Не хочу этого! Черноглазая зараза! Почему ты меня никак не отпустишь?!
Ноги ослабели, я сползла на пол и прислонилась спиной к черному фасаду кухонного шкафа.
Екатерина не торопясь опустилась ко мне.
– Прости, мне придется сделать укол.
Я не помнила лица тети Лизы. Была лишь фотография за треснутым стеклом. Мать ее сунула в один из альбомов, а я нашла и начала спрашивать, что случилось с ее сестрой. Мать отвечала уклончиво, а потом порвала фото, и я увидела обрывки счастливых лиц в мусорном ведре.
Екатерина держала шприц одной рукой, а второй взяла мою вялую руку, уже неспособную дать отпор.
Почему я не могу остаться в этой иллюзии? Здесь я жила бы счастливо в той квартире, о которой мечтала в детстве. Этот диван выделялся ярким оранжевым пятном в бежевой гостиной. Стенка была светло-коричневой, на ней стояли разноцветные сувениры. Тетка много путешествовала. Фасады кухни были черными, глянцевыми, и маленькая я любила смотреть на то, что в них отражалось. Я видела в них очертания себя. Это место – символ хорошей жизни, вытянутый из детства. Как же мне хочется тут остаться!
Пол вокруг меня побагровел. Кровь, хлеставшая из носа, залила все вокруг.
Черноволосая женщина вдавила в мою вену иглу и ввела все, что было в шприце.
Ты не Екатерина, ты моя тетка, которую подсознание вызвало с того света, чтобы сказать, что у меня теперь тоже есть своя квартира. Она даже побольше твоей.
Я свалилась в красную лужу и увидела, как женщина уходит. Моя кровь отпечаталась на ее белых носках. Сил не осталось, чтобы подняться и озвучить все, что во мне копилось долгие годы. Это из-за тебя я пошла продавать свое время. Ты и моя мать вбили в мою голову, что иметь собственную просторную бетонную коробку необходимо. Я верила, что свое жилье – это моя цель.
Нет, это не так. Мне не это нужно!
Щелкнул замок. Женщина ушла, заперев за собой дверь.
Веки стали чрезмерно тяжелыми, я больше не хотела сопротивляться. Эта иллюзия завершилась.
Я смирюсь и приму, что быть счастливой могу только во снах.
5
Я лежала на спине. Язык прилип к небу, руки не слушались. Хотелось пошевелиться и понять, что происходит. Где я?
– Ольга, просыпаемся.
С трудом открыла глаза и увидела белый потолок с яркими лампами. Какие-то присоски не давали повернуть голову, но сжать и разжать пальцы рук получилось. Я чувствовала себя так, будто меня переехал бульдозер. Ноги и спина все еще были ватными и меня не слушались.
– Ваш контракт подошел к концу. Меня зовут Дмитрий Игоревич, и я буду сопровождать вас в период реабилитации.
Кровать зажужжала и приподняла мое туловище. Теперь я могла рассмотреть палату. Из-за приоткрытых жалюзи пробивался дневной свет, и его наверняка хватило бы, чтобы осветить палату, но лампы были включены, и электрический свет вкупе с белыми стенами ослеплял. Хотелось закрыть глаза и дать им привыкнуть к такому яркому освещению. Пахло какими-то лекарствами.
Доктор нажимал на какие-то кнопки, и они издавали противный писк. Медсестра начала снимать присоски с моей головы, вырывая волосы клоками. Я поморщилась, и девчонка извинилась. Небось, еще руку не набила на пациентах. Надеюсь, она не все волосы содрала с моей головы.
– Как вы себя чувствуете? – доктор глядел не на меня, а в монитор.
– Так себе.
– Посмотрите на лампочку над входной дверью. Какого она цвета?
Он не отрывался от разноцветных линий на мониторе.
– Зеленого.
Эта маленькая дурацкая лампочка не мигала, а просто неярко светила зеленым.
Доктор сам снял последнюю присоску с моего виска.
– Отлично. Значит, вы воспринимаете реальность такой, какая она есть.
– А может быть по-другому?
– Может, – усмехнулся доктор. Его худое лицо выглядело так, будто он тусит на вечеринке и наблюдает за идиотскими фокусами аниматора. Мне его настроение не передалось. Хотя не спорю, пациентка с всклокоченными волосами и затуманенным взглядом выглядит смешно.
Я будто очнулась после столетнего сна. Или не столетнего, но чрезмерно продолжительного. Сколько я была в отключке?
– Вы помните, как подписали договор?
– Помню.
Да, я это помнила. Мне очень хотелось сбежать, а идти было некуда. Я желала иметь свой угол.
Вообще-то, не угол, а большую и просторную трехкомнатную квартиру. Я просто отдала несколько лет своей жизни в обмен на жилплощадь.
– Вот и хорошо. Отдыхайте, я зайду к вам через два часа. У вас наверняка появятся вопросы.
Я пялилась в белую стену напротив кровати и собирала свои воспоминания в единое целое. Не верилось, что прошло целых семь лет! Может, кто-то ошибся, и меня разбудили раньше?
Ко мне зашла худощавая медсестра с тугим пучком из темных волос, и я спросила у нее, какой сегодня день. Она заулыбалась. Согласна, дурацкий вопрос. Оказалось, что действительно прошло семь лет. Обалдеть! Теперь мне двадцать девять лет и у меня есть своя квартира. Трешка в новом районе. Впрочем, я плохо помнила, в каком именно. Я приезжала в свою квартиру дважды перед тем, как заснуть. Там делали ремонт. По контракту Институт должен был это жилье сдавать и четверть от вырученной суммы перечислять на мой счет. Надеюсь, там накопилась кругленькая сумма. Мне потребуется какое-то время, чтобы понять, каков мир, в котором я очнулась.
