– Тебе не надо умыться? – спросила я в надежде, что он уйдет в туалет, а я быстро схвачу свои вещи и как-нибудь под покрывалом нацеплю их на себя.
– Нет.
Не прокатило. Он смотрел на меня и, наверное, чего-то ждал. Нет-нет. Вчерашнее происшествие было разовой акцией. Тем более я ничего не помнила и не желала любовных развлечений. Извини, красавчик, тебе больше ничего не обломится.
– Отвернись, пожалуйста, – сказала напрямую.
Он отвернулся и подождал, пока я полностью оденусь.
– Я тоже отвернусь.
Пришлось отойти к круглому окну, за которым виднелось бескрайнее синее море. Оно выглядело слишком ярким и неестественно спокойным.
Чья это каюта? Никто не всполошится? Или я провела ночь с хозяином этой роскоши?
Он подошел ко мне, натягивая на ходу белую футболку.
– Что ты помнишь?
И что он хотел услышать? Похвалу своим мужским качествам?
– Почти ничего, – призналась я. Не помню, что на меня так подействовало и заставило прыгнуть вместе с ним в постель. И что будет дальше? Наши отношения на этом закончатся? Впрочем, никаких «отношений» я и не помнила. Мы целовались, рухнули на кровать, а потом проснулись вместе полностью обнаженные, и разум достроил недостающее событие.
Мужчина был серьезен, и от хмурого взгляда мне стало не по себе. Он использовал меня? Это, конечно, вряд ли. Я сама на него накинулась так, что стыдно вспоминать. Или он подумал, что я использовала его? Что теперь объявлю о своей беременности и стребую половину состояния? Тоже бред! Я не стала бы рожать от незнакомца. То, что между нами произошло – досадное недоразумение. Он мне нравился, и я, наверное, легла бы с ним в постель, но не так быстро. Не на первой встрече!
Он отвернулся и зашагал к двери:
– Я тоже ни черта не помню.
Кажется, меня звали Ольгой.
– Михаил, – угрюмо ответил мой спутник, не оборачиваясь.
Мы шли сквозь веселящуюся толпу. Лица людей ничего не выражали, просто рот растягивался в подобие улыбки и из нутра вырывался смешок. Фразы ничего не значили. «Какой чудесный день», «как здесь весело», «скажу спасибо капитану и шеф-повару», «замечательный коктейль». Вот и все. Никто не говорил о каких-то делах, не обсуждал прошлое и не рассуждал о будущем. Все были здесь, в этом странном временном отрезке, откуда не видно ни прошлого, ни настоящего.
– Давно мы здесь? – я не знала, что и думать. С памятью явно что-то случилось. Вчерашний день всплывал в голове несвязными обрывками. Улыбчивый бармен протянул мне коктейль, и я пошла греться на палубу, а там заметила вот этого высокого и невероятно обаятельного красавчика. Когда он смотрел в мои глаза, внутри рождался шторм, который заставлял сердце неистово биться. Наверное, со мной случилось то, что называлось «химией». Интересно, он испытывал то же самое ко мне или нет?
– Я тут примерно четвертый день. Тебя вчера заметил.
– Как мы сюда попали?
Мой вопрос так и остался висеть в воздухе над залитой солнцем палубой. Михаил остановился.
– Ты когда-нибудь бывала в морских круизах?
– Нет, наверное.
Вообще-то, я не помнила, что случалось со мной в прошлом.
– Я тоже.
Мы оба не знали, что должны ощущать люди, находящиеся на корабле. Меня качало и мутило, не сильно, а слегка, будто накануне съела что-то не то, а потом еще и ночь не спала. Впрочем, ночью я могла не спать из-за вот этого мужчины. Когда думала о том, что между нами случилось, становилось неловко. Надеюсь, в том прошлом, которое я напрочь забыла, в такие ситуации мне попадать не доводилось, и я не поддавалась дурацким сиюминутным импульсам. Я вроде бы из приличной полной семьи, где строгая мать контролировала каждый мой выход из дома. Нет-нет, я не могла вот так запросто лечь в постель с незнакомцем, пусть даже с очень красивым.
Солнце дарило тепло, и под его лучами клонило в сон. Внутри нарастала тревога и копились вопросы.
– Где моя каюта? – подумала, что спутник мне хоть что-то расскажет. Он ведь находился на корабле дольше, чем я.
– Ее нет. Здесь открыта только одна комната с красными шторами. Другие заперты. Еще есть ресторан и бар, где раздают коктейли. Люди меняются. Я уходил спать в бордовую комнату, а когда возвращался, публика была уже другая.
Людей вокруг было слишком много, и все они напоминали тупых зомби из фильмов про апокалипсис. И это слишком синее море вокруг. Неестественно яркое и чересчур спокойное. Разве оно должно быть таким? Михаил стоял напротив и рассматривал толпу.
– В коктейли подмешивают наркотик?
– Вряд ли, – Михаил сдвинул густые брови. – Все гораздо хуже.
Он что-то знал, но не хотел говорить? Что за идиотская игра? Я ведь совсем не помнила, как села на это судно, как собирала сумку или как покупала сюда билет. Что я хотела получить от этого путешествия? Как долго оно должно было длится? День? Неделю? Две?
– Пойдем за коктейлями, – он схватил меня за руку.
Что за чертовщина? Я не стану снова лакать это пойло!
– Улыбнись что ли, на тебе лица нет.
А откуда же ему взяться? Он остановился, стиснул мою руку еще сильнее и проговорил в самое ухо:
– Люди вокруг ходят, улыбаются, что-то говорят, а внутри чувство, будто рядом кто-то есть. Тебе не кажется, что за нами следят? Те, кого здесь нет. Кто-то наблюдает за всем, что тут происходит. Может, этот кто-то даже знает, что мы будем делать.
Его слова прокатились по моему телу и оставили мурашки. Я будто постояла под ледяным душем. Зачем кому-то нужно за нами наблюдать? Что с того, что группка людей беззаботно веселится на яхте?
Бармен выглядел как робот: его глаза не выражали ничего, как и его лицо. Он брал стакан, протирал его и аккуратно ставил на стол. Без эмоций. Когда мы подошли, его губы расплылись в улыбке. Но не глаза. Они остались пустыми и безучастными. Он выдал нам по коктейлю и проговорил, что сегодня отличный день. После этого улыбка исчезла, и он принялся начищать стаканы. Может, спросить, как давно началась его смена?
Я и рта не успела раскрыть, как красавчик потащил меня к комнате с бордовой кроватью.
Если это сон, то все вполне логично: во сне чего только не привидится! А если нет, то я куда-то влипла.
Я вспомнила свое детство, юность и даже третьесортный университет, который кое-как закончила. Потом пошла работать секретаршей, но меня хватило только на полгода. А после – непроглядная тьма. Уволилась и, наверное, стала искать новую работу. Или нет. Вот здесь память превращалась в черную дыру. Мне было двадцать два года. Я не помнила, как отмечала двадцать третий день рождения. Предыдущие днюхи справляла дома, с матерью и отцом и неизменным тортом с дурацкими съедобными цифрами. Мать заказывала эти бисквитные горы, щедро сдобренные взбитыми сливками и кремом, у одной своей знакомой, и непременно поверх кремовых цветов стояли цифры. Я ненавидела все эти кулинарные изыски и каждый торт в отдельности. Мать не считалась с моими желаниями и отваливала кучу денег за то, что мне было не нужно. Меня бы устроил простой торт из магазина, ведь суть праздника состояла не в поедании всяких дебильных блюд, а в совместном досуге. Подруг у меня не было. С несколькими я переписывалась в сети, но ни одну не рискнула пригласить домой, где царствовала моя мать.
