– Ты мне понравилась с самого начала…
Чувак, ты не в моем вкусе. Сбавь обороты!
– Я тоже подходил в качестве донора.
– Мы переспали? – спросила я напрямую. Чего тянуть?
Доктор опустил голову, и я не видела его лица, но мне показалось, что он смутился. Наверное, я опять высказалась как-то не так.
– Нет, – ответил он, наконец. – Это было ЭКО.
Я шумно выдохнула.
– А как же этика и все такое?
Или за семь лет чего-то изменилось? Разве могут позволить врачу обрюхатить свою пациентку даже с помощью ЭКО?
– Нужен был определенный материал.
Ах да, я на минуту забыла, что ты робот и выдаешь шаблонные фразы. Ладно, эту кнопку я больше не стану нажимать.
Как такое возможно? Это же Институт! С новейшими технологиями, лучшими врачами и всякими примочками.
В голове не укладывалось. Как я могла забыть беременность и роды? Ведь они дарят любой женщине бурю самых разных эмоций! Почему в голове осталось дурацкое воспоминание про ненастоящий корабль?
Башка гудела от вопросов. Сто тысяч почему, как и зачем. А выдала я всего лишь один:
– Что будет с ребенком потом?
– Тебе не стоит беспокоиться. Когда завершатся эксперименты, я заберу его себе.
А у меня кто-нибудь спросил, хочу ли я иметь ребенка? Или по бумажкам я ему не мать вовсе?
– А как же я?
– Обычно наши пациентки не забирают детей.
– А рожать от своего врача тут тоже обычная практика?
– Нет, – ответил он, и между нами повисло напряженное молчание. Прости, док, но я сейчас разражусь ругательствами!
Я ощутила волну гнева и постаралась сосредоточиться на дыхании. Вдох-выдох. Я сама отдала свое тело для каких-то дебильных опытов. Подписала контракт не глядя. Мне обещали, что через семь лет я очнусь и не буду ничего помнить об экспериментах. Квартира, счет на некоторую сумму и отсутствие воспоминаний об Институте – такие условия семь лет назад меня устраивали.
Доктор не виноват, что я не вчитывалась в слова, прописанные мелким шрифтом.
– Между нами что-то было?
Я постаралась задать этот вопрос максимально тактично. Довольно колкостей! Мне просто надо успокоиться и переварить услышанное.
– После того, как ребенок родился.
Я вдохнула и сконцентрировалась на том, как воздух проходит в легкие, а потом быстро выдохнула, потерла лоб и чуть не начала материться, однако удалось оставить брань только в мыслях. Я посмотрела вперед, туда, где ветер едва касался зеленых листьев. Кое-где они уже пожелтели, говоря о приближающейся осени. Все вокруг оставалось неподвижным, кроме меня, моего врача и листьев на деревьях. В парке всегда было тихо, этим он мне и нравился. Здесь хорошо думалось.
Могла ли я влюбиться в этого человека? Наверное, да. Если бы он остался единственным мужчиной на Земле. Меня раздражало, что он никогда не выключал своего внутреннего робота и почти всегда говорил на своем мудреном языке, но были в нем и интересные черты. Та же вежливость, например. И такой мужчина понравился бы моей маме, потому что работал врачом в престижном месте и наверняка получал хорошую зарплату.
Впрочем, я его слишком плохо знала и рисовала в своей голове образ, который мог не соответствовать действительности. Мне казалось, он неплохой человек. Он, конечно, вырубил меня тогда в квартире Екатерины, но я ведь сама сбежала. Этот доктор не представлялся мне мучителем, как и другой медперсонал, включая громадных санитаров с квадратными челюстями. Все эти люди просто делали свою работу. Я сама пришла сюда и приняла условия этой системы.
– И вас не отстранили от работы со мной?
– Нет. Мы не афишировали наши отношения.
Абсолютно все, что рассказал доктор, казалось бредом сумасшедшего. Не могло такого произойти в серьезной организации! Институт – именно такая организация с безупречной репутацией. Многие знакомые отзывались о нем хорошо, но никто не рассказывал, каким именно экспериментам подвергался. Кто-то должен был заметить, что один из врачей запал на пациентку, и настучать куда следует. Кто-то должен был принять меры!
Доктор ушел, оставив меня с кашей в голове.
Мне хотелось найти того, кто помнит о своих экспериментах чуть больше, чем ничего. Один человек должен был помнить.
Сердце выдавало бешеный ритм и заглушало все разумные мысли. Почему в мою голову приходят только бредовые идеи?
Я осмотрелась и ни одного человека не заметила. Дмитрий Игоревич уже скрылся за реабилитационным корпусом. Идеальный момент для осуществления моей авантюры настал. Я отыскала укромный уголок среди высоких деревьев, перелезла через забор и затаилась в траве. Парк был пуст, а двери реабилитационного корпуса закрыты. Из окон никто не высовывал любопытных носов. Если тут и висели камеры, которые засняли мой побег, то охране стоило поторопиться. Мне всего лишь хотелось успеть поговорить с одним человеком. Я знала, куда пойду, и примерно понимала, где дорога. Вскоре я к ней вышла.
Никого. Ни одной машины.
Я не помнила, далеко ли отсюда город, меня вела интуиция. Где-то в подсознании сидела мысль, что все делаю правильно. Я должна проверить, спросить, узнать.
Начало темнеть. Я пошла по обочине наугад. Мне казалось, что я иду в верном направлении: в том, в котором ехала с добрым таксистом в прошлый раз. Наконец послышался заветный шум, в предзакатных сумерках блеснули фары. Я подняла руку, призывая машину остановиться и стараясь выглядеть максимально спокойной.
За рулем был мужчина. Он опустил стекло и спросил, куда я еду.
– В город, навестить подругу, – ответила я. Еще хотела рассказать небылицу, как у меня отняли сумочку вместе с деньгами или как поссорилась с мужем, и он меня вышвырнул из машины посреди леса, но этого не потребовалось. Мужчина кивнул, проговорив «садитесь», и я быстро запрыгнула на пассажирское сидение. Пока этот мужик не передумал. Надеюсь, он не маньяк и не расчленит меня в лесу.
Мы покатили вперед по узкой дороге с белой прерывистой полосой посередине. Я изредка поглядывала на профиль водителя и ждала, когда этот странный тип заговорит. Ведь только странный тип мог посадить к себе в машину странную тетку в сером синтетическом костюме.
– Вы из Жуковки? – спросил мужик.
– Да, – ответила я, а внутри все похолодело. Надеюсь, он не догадается, что я беглянка, не высадит меня на этой дороге, где нет ни одного фонаря. Поселок, который он упомянул, остался далеко позади.
– Я плохо ориентируюсь в городе, – произнесла я. Если уж у меня вид не очень, то пусть буду странной до конца. Вдруг получится добраться до нужного места с минимумом потерь.
Он бросил на меня взгляд. Да, выглядела я по-идиотски. Не так плохо, как в тот раз, когда сбежала с корабля, но и сейчас на мне дебильный серый костюм, растрепавшиеся волосы, озабоченное лицо и нет с собой никакой сумки.
