В 1894 или 1895 году я, наконец, был в состоянии реализовать давнюю мечту – удалиться от ведения дел нашей компании. С тех пор я или совсем не принимаю участия, или, вернее, принимаю очень малое участие в руководстве Standard Oil Company.
С 1857 года я помню все биржевые катастрофы, но полагаю, что самой ужасной была паника 1907 года. От нее не ушел никто: ни крупные, ни мелкие предприятия. Самые значительные из них потребовали поддержки, и в эту эпоху взаимного недоверия и безумного ужаса – потребовали разумного руководства. Я готов присоединиться к другим бизнесменам в их похвалах П. Моргану за его деятельную и действенную помощь. Его обаятельная личность творила чудеса. Он действовал быстро и решительно там, где скорость и решимость были нужнее всего для спасения потерянного доверия, и стал одним из первых среди талантливых и наиболее влиятельных финансистов нашей страны, бросившихся восстанавливать доверие к ней и ее благосостояние. В свое время меня спросили о том, скоро ли мы сможем оправиться от паники октября 1907 года. Я боюсь высказывать свои предположения, ведь я не пророк и даже не сын пророка; но в конечном результате кризиса я не сомневаюсь. Эта временная экономическая реакция вызовет у каждого потребность в большей обеспеченности дел, в более консервативной политике ведения бизнеса. А в этом мы очень нуждаемся. Этот регресс вдохнет более здоровый дух в нашу инициативу. Мы не отрезаны от естественных богатств наших земель, мы не разбиты наголову общим финансовым недоверием. Более или менее продолжительный отдых даст нам возможность укрепить пути будущего, а терпение – почти добродетель в делах.
Еще раз обращаюсь к предпринимателям с заветом: будьте осторожны, изучайте свое дело и смело смотрите правде в глаза. Если ваши деловые методы экстравагантны, примите меры к устранению этого. Нельзя добиваться успеха наперекор естественным законам, и нелепо этого не признавать. На такой живой, восприимчивый народ, как мы, американцы, нельзя всегда воздействовать при помощи грубых, резких фактов. Но мы можем спокойно к ним прибегать без страха потерять что-либо в своем собственном самоуважении или славе, заслуженной нами как страной дельцов.
Старые друзья по делу
Верный друг
Эти мемуары действительно таковы, какими я их описал вначале: случайно связанные, без определенного плана, случайно рассказанные воспоминания, и это обстоятельство, надеюсь, послужит мне извинением за частые отступления.
Когда я вспоминаю прошлое, перед моими глазами всплывают фигуры старых друзей по делу. Я смогу рассказать лишь о немногих, но это не умаляет важности и значимости остальных, кого я оставлю без внимания. Может быть, мне еще удастся в другом месте рассказать об остальных.
Не всегда бывает возможно вспомнить, где и когда познакомился с тем или другим из старых друзей и каково было первое впечатление. Но никогда не позабуду первой встречи с Джоном Д. Арчбольдом, который сейчас занимает место вице-председателя Standard Oil Company.
В те времена, скажем, лет 30–40 назад, я объезжал нефтяные регионы, заезжал в места, где можно было что-нибудь сделать, вступал в деловые отношения с производителями, занимавшимися очисткой керосина, с агентами, вообще знакомился с делом.
В один прекрасный день целая компания лиц, заинтересованных в деле, случайно съехалась, сейчас уже не припомню, в какой именно нефтяной местности. Но когда я прибыл в гостиницу, переполненную нефтепромышленниками, в списке приезжих мне тотчас же бросились в глаза крупными буквами написанные имя, фамилия и девиз: «Джон Д. Арчбольд, 4,00 доллара за тонну».
Джон Д. Арчбольд, сын баптистского священника, поначалу был яростным противником Рокфеллера, одним из руководителей Союза независимых производителей, боровшихся с монополизацией нефтяной отрасли. Когда 27-летний Арчбольд перешел под знамена Standard Oil, его заклеймили ренегатом и предателем. Однако этот молодой человек показал себя истинным дипломатом. Своей улыбкой он был способен обезоружить любого оппонента и быстро доказал бывшим соратникам все выгоды объединения с Рокфеллером. Этот «солнечный мальчик» легко приручил независимых нефтеперегонщиков из «Ойл-крик», а в дальнейшем возглавил кампанию поглощения предприятий-конкурентов.
Арчбольд заражал окружающих своей бьющей через край энергией. Он обладал гипнотическим обаянием, живым умом, проницательностью и несгибаемым оптимизмом. Он так и сыпал остротами и прибаутками, был великолепным рассказчиком.
Арчбольд стал любимцем Рокфеллера, почти что приемным сыном. Но скоро Рокфеллер узнал, что этот «ангельский мальчик» по вечерам пьянствует и играет в покер. Рокфеллеру удалось заставить Ар чбольда отказаться от злоупотребления спиртным: молодой человек благоговел перед шефом и очень его боялся.
Со временем именно Арчбольд сменил Рокфеллера на посту президента компании.
То был юноша, до такой степени пылавший энтузиазмом, до того одержимый своим делом, что он даже в списке приезжих, дабы не вводить в сомнение относительно своего принципа, поместил его рядом со своей фамилией в виде лозунга. Этот боевой клич – «4,00 доллара за тонну» – был тем поразительнее, что цена на нефть была тогда много ниже, и эта борьба за повышение рыночной цены обращала на него всеобщее внимание, хотя, признаться, никто и не верил в его победу. Но несмотря на то что в конце концов и сам Арчбольд должен был признать, что нефть не стоит 4,00 доллара за тонну, свой энтузиазм он сохранил на всю жизнь, а его поразительная способность влиять на людей осталась спустя множество лет неизменной.
Он всегда отличался особым чувством юмора. Однажды его по очень важному делу вызвал в суд свидетелем адвокат противной стороны. Там Арчбольда спросили: «Мистер Арчбольд, вы состоите директором в этом обществе?» – «О да!» – отвечал он. – «Какого рода ваши занятия там?» – спрашивает дальше адвокат. – «Мое занятие? Я требую дивидендов!» – быстро ответил Арчбольд и смутил адвоката, поскорее отпустившего его, принявшись за другого свидетеля.
Я не перестаю удивляться его поразительной трудоспособности. Теперь мы видимся редко: слишком велико бремя забот, лежащее на нем, а я живу вдали от делового шума, играю в гольф, сажаю деревья и все же так занят, что порою жалею, почему день длится так мало часов.
Говоря об Арчбольде, не могу не повторить, что относительно Standard Oil Company мне приписывается гораздо больше того, что я заслуживаю в свой адрес. Удача сопутствовала мне собрать вокруг себя людей, наиболее способных для руководства компанией, и работать рука об руку с ними долгие годы. Но все заслуги принадлежат им, именно они все это время были настоящими работниками.
Большинство деловых связей завязано мною так давно, что я достиг того возраста, когда не проходит и месяца (а порой мне кажется, не проходит и недели), чтобы не приходилось посылать семейству бывшего сотрудника письмо с соболезнованием по поводу смерти или его самого, или кого-нибудь из его близких. Недавно я составил список прежних участников дела, уже умерших, и ужаснулся: скончавшихся оказалось шестьдесят или больше. Все они были моими верными соратниками и хорошими друзьями, вместе мы пережили немало трудных минут и тяжелых ситуаций. Мы спорили по какому-нибудь вопросу иной раз с пеной у рта, но всегда нам удавалось прийти к соглашению, и я всегда испытывал чувство глубокого удовлетворения оттого, что мы действуем честно и откровенно друг относительно друга. Без этого соучастникам одного дела выгод не получить и их совместная работа бесцельна.
