– Пап, я сегодня приторможу, и мы поможем друг другу влезть на эти холмы.
Он еще не знал, что в рукаве у меня припрятан туз.
– Все будет нормально, Сэм, – ответил я. – Я тренировался. Двигай вперед и не беспокойся за своего старика. Увидимся на вершине.
Сэм тревожился, что моему дряхлому велосипеду – или все-таки моим дряхлым ногам? – этот подъем окажется не под силу. Местные рассказали нам, что рекордное время подъема на холм – 25 минут, а мы прикинули, что нам понадобится часа полтора.
Мы ехали уже 10 минут, я пыхтел, догоняя группу, но вдруг невероятным образом ускорился. Я даже успел, пролетая мимо чемпионки Уимблдона Марион Бартоли, заметить изумление, застывшее на ее лице. Ведущий фитнес-тренер из Вербье выглядел так же ошарашенно – он силился меня догнать, но безуспешно. Наконец я настиг Сэма и, не говоря ни слова, усвистал вперед. До вершины я доехал за 24 минуты! Где-то через час добрался до финиша и Сэм, а у меня из всех мышц болели только лицевые – и то лишь потому, что я слишком широко улыбался. Сэм был выжат как лимон и не мог поверить, что его обогнал собственный отец. После того как он сдался и вручил мне как почетному Царю горы футболку в горошек, я решил раскрыть свою тайну: у меня был электрический велосипед! Хитрость, достойная Лэнса Армстронга: под сиденьем велосипеда я спрятал электромотор и батарею, прикрыв логотипом конкурса Virgin Strive Challenge.
– Ах ты зараза! – рассмеялся Сэм.
Тем вечером мы собрались в Вербье по совершенно особому случаю: я собирался преподнести кольцо Марион Бартоли. В ноябре она участвовала в Кубке Некера, и мы с ней очень поладили… Но тогда случилась неприятность: играя в пляжный теннис, Марион потеряла свое чемпионское кольцо Уимблдона. Я достал свой верный металлодетектор (на острове полно сокровищ, зарытых пиратами Карибского моря) и приступил к поискам. Мы искали, искали, но все без толку. Полгода спустя мы его все же нашли, и теперь я был решительно настроен надеть его обратно на палец Марион. Я собрал всех вокруг дома и преклонил перед ней колено. Не знаю, что бы подумала Джоан, но у жениха Марион отвисла челюсть.
На следующие утро мы продолжили путь. Нам предстоял семидневный поход в Церматт. После первого дня подъема к горному приюту Cabane du Mont-Fort я еще держался молодцом, тем более что по дороге открывался прекрасный вид на Гран-Комбен. Но на третий день стало по-настоящему тяжело, нас сдувало ураганным ветром и заливало нескончаемым дождем. То тут, то там падали и катились вниз по склону огромные камни, а видимость все ухудшалась. Подниматься в гору, да еще и под унылым ливнем было утомительно. Камни мы обходили на цыпочках, опасаясь вызвать обвал, и это злило еще больше. Но стоило нам добраться до вершины, как случилось чудо – вышло солнце, и боль в мышцах как рукой сняло. Я всегда буду хранить в сердце эту картину – как все вдруг затихли и завороженно глядят на открывшийся вид. При свете солнца всем стало легче, и мы добрались до Церматта целыми и невредимыми. Вдали грозно темнела величественная гора Маттерхорн, наше последнее испытание.
У подножия Маттерхорна стоит красивейшая церковь, а на церковном кладбище очень много могил альпинистов, погибших в горах. В три часа утра упрямые борцы вышли из небольшого домика – последнего приюта перед опасным восхождением. Звезды освещали путь Сэму, Ноа и всей команде. Погодные условия ухудшались. Сэма, самого подготовленного из всех, мучила горная болезнь: он упал прямо в снег, его рвало. Но он не сдавался и был решительно настроен подняться на вершину вместе с Ноа – ведь уже проделан такой путь! Их проводник, альпинист Кентон Кул, покоривший Эверест 11 раз, принялся уговаривать Сэма остановиться, когда оставалось всего 200 метров. Но цель была слишком близка, и Сэм упрямо брел дальше.
Пока внизу разыгрывалась драма, я кружил на вертолете с открытой дверью и беспокоился за Сэма. Я пережил столько приключений, мой сын пошел по моим стопам – и неужели он не сможет довести дело до конца? Не верю. Сверху было мало что видно, но в девять утра Ноа, участник основной команды Стивен Шенли и Сэм на последнем издыхании вместе преодолели последние несколько шагов и достигли вершины Маттерхорна. Я плакал от счастья в вертолете. Но лучше бы я был там, на снегу, вместе с ребятами. От зрелища заходилось сердце.
Больше всего меня беспокоило состояние Сэма – ему делалось все хуже. Пока на вершине горы устанавливали флаг, Ноа и остальные придерживали Сэма, не давая упасть. У нашего вертолета заканчивалось топливо, мы решили садиться, и к горе полетели спасатели. Это было невыносимо – думать, что я ничем не могу помочь, и бояться, сможет ли Сэм спуститься с горы. После мучительного ожидания спасатели наконец привязали его к лебедке и забрали с пика. В каком-то полубреду Сэм открыл глаза, явно не понимая, где он. К счастью, его сразу погрузили в вертолет и спокойно доставили к подножию горы.
К тому времени я уже давно приземлился и в тревоге ждал на базе вместе с Холли и Белли, женой Сэма. Когда Сэм прилетел и, пошатываясь, вышел из вертолета, мы заключили его в самые крепкие объятия, укутали и завели в дом. И Сэм, и я – мы оба то смеялись, то плакали: у него были слезы от боли, а у меня от счастья и облегчения. Слава богу, что он снова с нами.
Сэму бы радоваться, что остался жив, – а он расстраивался, что не смог сам спуститься с горы. Но Холли была вполне убедительна: «По условиям вы должны были добраться из Лондона на вершину Маттерхорна – про спуск и возвращение никто ничего не говорил!» Я отчаянно гордился Сэмом, Ноа и всей командой, которые столько пережили, бросили вызов трудностям и сумели дойти до конца. За месяц суровых испытаний на выносливость они прошли тысячи миль, поставив себе цель помочь молодым людям, которым повезло в жизни меньше. Они сплотились как одна семья. Не в этом ли смысл любого приключения? Я пообещал себе, что в следующий раз заброшу ежедневник куда подальше и пройду с ними вместе весь маршрут.
* * *
Тогда, в 2008-м, посреди Атлантики, мы спаслись благодаря умению Бена быстро соображать. А в 2015 году я получил шанс вернуть ему – теперь уже сэру Бену Эйнсли – должок.
В январе Бен путешествовал по морю вокруг Британских Виргинских остров вместе со своей новой женой Джорджи Томпсон. Мы помахали им на прощание, и у меня даже мысли не возникло, что им может потребоваться наша помощь. В конце концов, Бен – самый успешный яхтсмен в истории Олимпийских игр. А что он творил на Кубке Америки? Бен привел к победе команду Oracle Team USA, хотя счет был 8:1 не в их пользу, – вполне возможно, это войдет в историю как величайшая волевая победа. Он всегда совершенно точно знает, что и как делать на борту!
Однако у Бена случилась серьезная механическая поломка. Впереди маячили опасные рифы, крушение яхты и испорченный медовый месяц. Ему пришлось отправить сигнал бедствия, и наша парусная команда поспешила ему навстречу. На гроте сломалась система уборки парусов – они настолько перекрутились, что их невозможно было ни свернуть, ни развернуть, ни поднять, ни опустить. Наша команда примчалась на помощь, ребятам удалось забраться между скрученными парусами на мачту и срезать их, чтобы избежать более серьезной беды.
