Он попытался ухватиться за ножки дивана, но мать Калли так крепко вцепилась в его хвост и дёрнула так немилосердно, что он с жалобным воплем разжал когти. Она беспощадно выволокла его на свет дня. Красивые, жуковно-копошистые солнцезащитные очки сползли у него с носа, и солнце палило ему прямо в глаза. Это было уже слишком.
Рыча, он вывернулся, с болью высвободил хвост и вскочил на ноги. И тут же с грозным оскалом, размахивая лапами, бросился на маму-слизняка.
– Караул! – завизжала мать Калли. – Помогите, он меня сожрёт! – Она в ужасе отпрянула от разъярённого монстра.
Лохматый Коготь плюнул на её остроносые туфли.
– Лохматый Коготь! Оставь её в покое! – крикнул Калли и попытался его остановить. – Лохматый Коготь!
Монстр отшвырнул его, и Калли упал в разлитый мёд.
– Помогите! – Мать Калли вскочила на пианино, колени у неё дрожали.
Лохматый Коготь с грозным рыком карабкался за ней. Дикая погоня продолжилась на креслах, потом переместилась на два столика и на комод, который опрокинулся вместе с обоими. Они с руганью покатились по полу клубком.
– Гадость противная! – крикнула мать Калли и обрушила на лохматую голову монстра вазу.
– Подлый слизняк! – заверещал Лохматый Коготь и плюнул ей на блузку.
– Ну, погоди! Ну, погоди у меня! – крикнула мать Калли, вскочила на ноги и ринулась к стене, которая снизу доверху была увешана оружейными сувенирами из путешествий отца Калли.
– Мама, нет! – успел крикнуть Калли, но в руках матери уже было большое копьё из какого-то африканского племени.
У Лохматого Когтя от страха началась икота. Земляного монстра не так легко обратить в бегство, но это копьё, которым неистово потрясала у него перед носом большая мама-слизняк, выглядело смертельно опасным. И Лохматый Коготь взял ноги в руки и сломя голову пустился спасать свою жизнь. Мимо Калли, который, онемев, застыл, по-прежнему сидя в липкой медовой луже.
– Предатель! – прошипел Лохматый Коготь и плюнул в его сторону, пробегая мимо.
Потом он ринулся в прихожую и добежал до двери. Мать Калли гналась за ним – с диким взглядом и растрёпанными волосами, размахивая грозным копьём. В последнюю секунду дверь распахнулась – и Лохматый Коготь вырвался на волю. С проклятиями он спрыгнул с крыльца.
– Презренные, коварные слизняки! – проверещал он напоследок. – Подлюки лупоглазые, поганцы!
И скрылся в кустах.
Мать Калли выскочила с копьём на крыльцо и озиралась в поисках мохнатого чудовища. Несколько бесконечных мгновений она стояла, а Лохматый Коготь из кустов корчил ей рожи и показывал язык. Потом она отступила в дом и с размаху захлопнула дверь.
9
Надломленный телом и духом, Лохматый Коготь поднялся на ноги и выглянул из своего укрытия.
– Какое бесчестие! – сокрушался он. – Какой стыд и позор!
Но самое худшее было то, что он не видел ни малейшей возможности подкрепиться. Баночка с бесценным запасом червей была вне досягаемости. Лохматый Коготь с проклятиями чесал свой пострадавший в сражении хвост. Что же теперь делать? До сарая со входом в его нору было много непреодолимых монстро-метров. Как туда попасть при свете дня? Бежать через открытое пространство, насквозь простреливаемое с крыльца дома? Чтобы эта обезумевшая мама-слизняк его всё-таки пронзила копьём? Лохматый Коготь точно знал, что у него была единственная возможность – рыть туннель. Отсюда до его норы. Но он не испытывал никакого желания рыться в земле. Ни малейшего!
Плюх! Вдруг на нос ему упала холодная капля дождя. И ещё одна. И ещё. Лохматый Коготь простонал. Только этого не хватало! Он ненавидел дождь. Почти так же сильно, как рыть туннель. Ведь это была тяжёлая работа, а он был ленивый монстр. Но деваться некуда.
Рыча, ругаясь и отплёвываясь, он принялся за работу. И уже скоро на том месте, где он только что сидел в кустах, виднелась лишь дыра в земле да небольшая горка вырытого грунта.
Лохматый Коготь рыл и рыл. И проклинал людей. Коварных людей, хватающих за хвост своих гостей-монстров и копьём выгоняющих их вон – под дождь и под свет дня. Предательских людей, которые не помогают своему другу-монстру, виноватому лишь в том, что он немного напачкал. Какая низость! Какое подлое убожество! Вонь собачья, кошачье дерьмо, вот что такое эти люди!
К счастью, в этом бесконечном рытье Лохматый Коготь повстречал нескольких червей. И с каждым червяком, которого он поедал, ему становилось всё лучше и лучше.
Но стоило ему опять припомнить маленького человека, который ничуточки не заступился за него перед злостной мамой-слизняком, – и от ярости он готов был прогрызть дыру в собственной шкуре.
Когда Лохматый Коготь наконец проломился сквозь стенку своей норы, он издал счастливый стон. Хотя его желудок урчал от голода, а четыре руки ныли после тяжкого рытья.
Смертельно усталый, он рухнул на мягкие пуловеры.
«Люди отвратительны, – думал он. – Но кое-какие вещи у них всё-таки жуковно-копошисты».
Паук спустился на него с потолка норы на своей ниточке, но Лохматый Коготь был так обессилен, что даже не стал его есть.
Похрюкивая, он свернулся калачиком и тут же заснул.
– Вот видишь, я же тебе говорила, – шёпотом сказала Трюфелька. – Он вернулся. Правда, сильно потолстевший.
Лохматый Коготь открыл глаза и увидел перед собой двоих своих соседей.
– Эй, Лохматый Коготь, – сказал Вонючка. – Где ты пропадал? Мы уже думали, тебя сожрала собака.
Позёвывая, Лохматый Коготь сел.
– Я был в человеческом доме, – сказал он и поскрёб себе живот.
– В человеческом доме? – Соседние земляные монстры молча уставились на него.
Сперва дар речи вернулся к Трюфельке.
– А неплохо тебе там было, – сказала она, похлопывая Лохматого Когтя по животу.
– Там было чудесно! – похвастался Лохматый Коготь и потянулся всеми четырьмя лапами. – Но мне наскучило в конце концов. Кроме того, кончились мои дождевые черви.
Вонючка неодобрительно обнюхивал его шерсть:
– Тьфу, дерьмо мышиное, как противно ты воняешь мылом.
