– Не помните, к вам настоящий приходил? Или переодетый?
– Мне всегда казалось, что настоящий. Но у нас директор был другой.
Пашка на заднем сиденье засопел.
– Паш, а в первом классе тоже физкультурник был? – поинтересовалась Катя.
Мальчик ответил не сразу, он усиленно вспоминал, а потом совершенно растерянно ответил:
– Не помню.
– Наверняка настоящий, – уверенно заговорила Катя. – Просто он везде не успевает. У него график очень плотный, школ много, поэтому приходится выкручиваться. Ты-то уже большой, если тебе сказать, что прийти не получится, – поймешь, а первоклашки маленькие. Их расстраивать нельзя.
Пашка снова молчал. Снова думал. Потом облегченно вздохнул и сказал:
– Да, наверное.
А Катя, придерживая руками ветки, набирала сообщение Марго: «Паша думает, что лего ему принес Дед Мороз». Предупреждала. Не хотелось разбивать веру мальчика в чудо. У него для этого еще будет время и возможности.
– Вы учитель начальных классов? – Вадим остановился на светофоре.
Они въезжали в город.
– Нет, английского.
– Да, конечно, я мог бы догадаться.
– Почему?
– Просто вы похожи на учителя или литературы, или английского. И совсем не похожи на учителя физики или, скажем, биологии.
– Это все стереотипы, – ответила Катя. – И я вполне могла бы оказаться учителем биологии.
– Возможно. Но в большинстве своем мы мыслим стереотипами.
Это точно. За окном замелькали улицы Приреченска. Снег сделал город чистым и нарядным, на площади перед кинотеатром установили елку.
– Мультфильм про богатырей! – Паша увидел афишу. – Мама обещала, что мы на него сходим, но заболела. Как вы думаете, он еще долго будет идти?
Вопрос относился не к кому-то конкретно, а вообще, к взрослым. Да, в Вырубке своего кинотеатра не было, поэтому на кинопремьеры все ездили в город. Катя думала, что ответить. Во-первых, она не знала, как долго будут показывать этот мультфильм, во-вторых, неизвестно, когда выпишут Марго, а в-третьих – едва ли подруге стоит сразу после выписки направляться в кинотеатр.
Но также понимала она абсолютно точно, что у Пашки должен быть праздник. Катя снова полезла в телефон, на этот раз посмотреть расписание сеансов. Оказалось, что ближайший через два с половиной часа, и билеты пока есть.
– Знаешь что, – сказала она. – Мы можем сейчас купить билеты и после того, как проведаем маму, пойти в кино. Но добираться домой придется поздно и на маршрутке. У дяди Вадима наверняка есть свои дела.
О да. У него свои дела. Много дел! Вот сейчас, например, он едет в машине с еще вчера незнакомой женщиной и чужим ребенком и получает от этого колоссальное удовольствие. Так почему бы не продолжить в том же духе? И потом, не бросать же их одних в городе первого января, когда маршрутки ходят с перебоями. И вообще, что ему делать дома одному? К тому же Вадим не помнил, когда в последний раз был в кино. А уж детский мультик… лет пятнадцать не смотрел точно.
– Заказывайте три билета, – сказал он. – Я тоже хочу в кино, и вернемся все вместе.
– Правда?! – Пашка даже подпрыгнул от восторга, а Катя, резко обернувшись, чуть не выронила ветки.
– Приехали, – объявил Вадим, паркуя машину перед забором больницы.
Про метаболизм
Марго сидела на кровати и разглядывала своих гостей. Вадим приехал, вот так сюрприз! И Пашка восторженно рассказывал про лего от Деда Мороза и про то, что они сейчас все вместе пойдут смотреть мультфильм. Катя распаковывала еще теплую еду и косилась на яркие мандарины на тумбочке.
– Тебе разве можно мандарины?
– Нет, конечно, но их вчера Себастьян привез. Сказал, что апельсинов не было.
– Апельсины тебе, конечно, можно, – согласилась Катя.
А Марго рассмеялась.
Вот правду говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Сколько бы они с Сёбушкой еще так кружили вокруг да около? Ну пришел бы он на Новый год, что дальше? И Паша рядом – не поцелуешь друг друга, не приласкаешь. А тут – аппендицит! Практически дар небес. Сначала, конечно, Марго очень переживала, что плохо выглядит. А потом подумала: либо пан – либо пропал, и написала сообщение.
В общем, не смутил Сёбушку ее больничный наряд. Прилетел, как ясный сокол, охал-ахал, вещи привез. Пытался мандаринами потчевать. А Марго увидела флакончик духов, заботливо положенный Катей. Женщина женщину всегда поймет.
Марго лежала на кровати, смотрела на Себастьяна и думала о том, как ей повезло с аппендицитом. В кои-то веки о ней настолько неподдельно и искренне заботились. Не ухаживали и заигрывали – такого она в санатории каждый день ложками хлебает. А вот чтобы по-настоящему, почти по-домашнему.
И целовались они потом тоже по-настоящему.
– Ты уж больше не болей, Марго, – говорил он, снимая очки и кладя их на тумбочку рядом с мандаринами.
– Не буду, – обещала она. – Мне тебя еще откармливать надо.
– Да я от природы такой худой. У меня метаболизм хороший.
– Не знаю, не знаю. Вот выйду из больницы и проверим твой метаболизм.
И ей уже очень хотелось отсюда выйти.
Маму, которая звонила из Мурманска с новостями о внучке, Марго, конечно, напугала. Но быстро успокоила, сказав, что операция прошла успешно, Пашка у Кати и вообще все хорошо, поэтому пусть не торопится и первым поездом обратно не едет. Это было вчера, а сегодня заглянули Пашка, Катя и Вадим.
– Сколько же я тебя не видела? – удивлялась Марго. – Года два точно. И виски совсем седые.
– Зато ты не изменилась, все цветешь.
– Скажешь тоже. Летом Вовка с семьей приезжал. Ты в Москве-то его часто видишь?
– Редко. – Вадим вертел в руках мандарин. – У меня же жизнь кочевая. Но видимся.
– Это хорошо, что видитесь. Слушайте, как вы с ветками здорово придумали. В палате свежей хвоей запахло. Прямо по-новогоднему.
– Мам, когда тебя выпишут? – Пашка сел на краешек кровати и гладил Марго по руке.
– Скоро, сынок. Сказали, что еще пару дней и можно домой. Да мне уже здесь и надоело.
– А как тебя лечат?
– Уколы делают утром и вечером, капельницы ставят.
Мальчик понимающе кивнул и серьезно произнес:
– Придется потерпеть.
Марго улыбнулась, потрепала сына по светловолосой голове.
В итоге мандарины Себастьяна ел Пашка, и когда они с Катей пошли в коридор выбрасывать кожуру (в палату утром забыли поставить урну), Вадим поинтересовался:
– Как она оказалась в Вырубке?
