— Зачем вам это, лорд Арнел?
Он, вероятно мог бы сказать многое. Но пристально глядя мне в глаза, не потребовал, не приказал, не заставил… только просьба:
— Пожалуйста.
Мы летим где-то под облаками, я и удерживающий меня на своих коленях дракон, весь экипаж заливает голубое сияние, что, похоже, уже давно связывает нас двоих, а я лишь сейчас поняла это. И я совершенно четко осознаю всю аморальность происходящего, я точно знаю, что не имею права на подобное, мне известно, что я никогда не прощу себе этого…
Но немая просьба в его глазах…
Мое стремительно бьющееся сердце…
Чувство единения, внезапно затмившее все реалии, все нормы, всю мою жизнь…
И очень медленно, не отрывая взгляда от глаз лорда Арнела, я потянулась к его губам.
Легкое прикосновение. Тихий стон дракона. Я прикасаюсь сильнее, словно хочу попробовать на вкус, а быть может получить пусть минутное, но затмение твердящего о недопустимом разума, опьянение, дарящее легкость и чувство забытья, чувство полета, нарастающее в груди, такого, словно выпила крепкого терпкого вина, и теперь просто хорошо и не хочется больше думать ни о чем…
— Вы мой яд, — прошептала, вновь прикасаясь к его губам, — вы мой опиум, лауданум, морфий.
— Звучит как признание, — хрипло выдохнул лорд Арнел, — но почему-то, оптимизма не внушает.
Я грустно улыбнулась в ответ.
Это был последний поцелуй. Последний, я поклялась себе в этом. И ощущение тепла, согревающего изнутри, забытья, накатывающего волнами, нежности — накрывающей с головой, и предчувствия чего-то, чего-то невероятного, яркого, ослепительного, чувственного и такого нужного… вдруг исчезло, оставляя пустоту в душе.
И когда я отстранилась от лорда Арнела, сожаления были лишь частью моих ощущений, потому что второй частью являлась четкая убежденность — "так надобно поступить".
— Значит, я твой наркотик? — тихо спросил дракон.
— Да.
Короткий и четкий ответ, расставляющий все по своим местам.
— А теперь отпустите меня.
Он молча разжал руки.
Поднявшись, я пересела на противоположное сидение, оказавшееся не в пример шире, и вероятно увеличенное для того, чтобы по мере необходимости превращаться в походную кровать. Забралась с ногами, закуталась в плащ, посмотрела на того, кто сидел напротив. Нам все так же не требовалось освещения, хотя уверена, оно тут имелось, — между нами все так же было сияние. Вокруг него, вокруг меня, и широкой связующей даже не нитью — полотном, провисшим посередине.
— Вернись ко мне! — вдруг потребовал лорд Арнел.
Именно потребовал.
Я промолчала.
— Вернись, — голос мягче, но сталь все равно звучала приказом, — потому как ты сейчас сидишь на кровати, и, учитывая этот факт… мне лучше к тебе не приближаться.
— Нам лучше вообще никогда друг к другу не приближаться, — парировала я.
Арнел улыбнулся.
Злая улыбка на бледном от гнева лице.
— Мне посчитать до трех? — насмешливо поинтересовался дракон.
Внезапно подумалось, что отношения между нами как какая-то дьявольская игра. Он мог переступить черту — и тогда жестокий удар наносила я. Я могла наплевать на его обоснованный приказ — и тогда право переступить черту получал он. Ныне был явно мой ход.
Стремительно поднявшись, я вернулась к дракону, вот только села не на колени, а на сидение, устроившись как можно дальше от него. Я дистанцировалась даже в малейшем.
Арнел усмехнулся и устало спросил:
— Думаешь, поможет?
Ответа он не ждал, приступив к действиям.
Окутывающее меня сияние вдруг вспыхнуло сильнее, затопляя сознание, зрение, чувства. И в единый миг из экипажа рассекающего облака, я перенеслась в архив мэрии, в то состояние минутного счастья, когда позади был лорд Гордан. Когда его рука нежно обнимала меня за талию, вторая удерживала мою правую ладонь у его губ, и это было чудесно. Краткий миг эмоций, за которые мне не было ни стыдно, ни совестно.
И слова.
Наши слова.
"Я готов простоять так вечно".
"Я тоже…"
Когда воспоминание схлынуло, мне досталось весьма сомнительное удовольствие лицезреть яростный взгляд лорда Арнела. Но эта ярость продолжалась лишь мгновение, только одно, очень краткое мгновение, в которое я собиралась ответить гневной тирадой по поводу всех его применений ментальной магии, по поводу неэтичности его поступка, по многим поводам…
Но ярость схлынула, и теперь в его глазах была только боль. Дикая, ожесточенная, разрушающая боль.
— Анабель, — он все так же смотрел мне в глаза, ни на миг не отводя взгляда, — я мог бы, наверное, сказать многое. Еще больше я мог бы сделать.
Боль смешивается с бешенством, пока бессильным, но мы оба знаем, что это только пока.
— Я был откровенен с самого начала, — произнес Арнел.
И я поняла, что нас уносит куда-то не туда.
— Да, я желаю тебя настолько, что практически перестал спать ночами, — дракон продолжает смотреть на меня так, словно я что-то неимоверное, максимально ценное в этом мире, что-то основополагающее.
— И да — я люблю тебя, — он все так же не отрывает взгляда от моих глаз. — И не желаю без тебя жить.
Секундная пауза, в которую слышны взмахи крыльев драконов вспарывающие небо, порывы ветра, ужас… он почему-то тоже был мне слышен.
— Я не отдам тебя Гордану, Анабель, — ледяным тоном произносит глава Вестернадана.
— А я не собираюсь спрашивать вашего мнения, лорд Арнел, — мой ответ прозвучал тихо, но не менее весомо.
И ощутила угрозу. Легкую. Почти неуловимую. Тенью промелькнувшую между нами, но эта тень поколебала то сияние, что наполняло весь экипаж. Вероятно, мне следовало испугаться. Вероятно — протрезветь и вспомнить о жутких реалиях Города Драконов, который отныне стал мне и домом и тюрьмой. Вероятно.
Но…
— Прежде чем угрожать мне, вспомните кто я, — холодно напомнила главе Вестернадана.
— В отличие от вас, Анабель, я то как раз помню… кто вы, — и теперь угроза разливалась по всему замкнутому пространству, приглушая голубое сияние. — А вам напомнить?
И я внезапно оказалась на руках того, кто магию левитации использовал с не меньшей виртуозностью, чем ментальную. Миг, и обжигающие губы накрывают мои. Жадный, алчный, срывающий стоны поцелуй, и рука, скользнувшая под одежду, чтобы очень органично устроиться там, где уже побывала ранее — на моей груди. Но если я, пытающаяся предотвратить подобный разврат ожидала бесстыжих прикосновений исключительно с бесстыдными намерениями, то я ошиблась. Ему нужна была моя грудь, он наслаждался ощущением интимного прикосновения, но гораздо больше лорду Арнелу была нужна я. И поцелуи стали меняться, стремительно становясь то упоительно нежными, то аморально бесстыдными, то жестокими, то практически невинными, и в какой-то момент он подобрал ключ к моему сердцу, отслеживая именно его удары.
