Но Рёрех – молод и горд. Он не уйдёт. По крайней мере, вот так сразу. Он попытается удержать доверенный ему город. Да и не получится уйти сейчас, когда город – в осаде. И выход к берегу перекрыт. Пробиться – никаких шансов. А вот с высоты стен можно и потягаться. Но долго ли?
Есть, правда, ещё один вариант выхода из осады. Переговоры.
Предводители хузар тоже вряд ли хотят терять своих воев под стенами Самкерца. Так что вариант почётной сдачи был бы реален… Если бы не маленький нюанс. Хузары пришли не только вернуть город. Они пришли мстить.
– Думаешь, батька, нурманы придут на помощь?
Рёрех ответил не сразу.
Ему было интересно наблюдать за Вартиславом. За тем, как меняется выражение его лица в зависимости от того, какие мысли приходят в круглую белобрысую голову отрока. Мысли наверняка непростые. Парнишка не только удачлив, но и умён не по возрасту. Отец, скорее всего, прав, полагая его сыном кого-то из опальных моравских князей. По всему видать: юнец из тех, кого сызмала учат править. А ещё он честен, храбр и верен. Рёреху он люб. И не только поэтому. Княжич сам не знал, почему так привязался к парнишке. Как к родному. Может, потому, что ещё тогда, на причале, когда отнял мальчишку у нурманов, Рёрех почувствовал в нём своего?
Сейчас княжич колебался. Сказать ему или не сказать? Стоит ли откровенничать? Сказать ему о Егри? Если хочешь, чтобы твои люди тебе верили, надо быть честным. Но обязательно ли говорить всё?
– Скоро ли? Я, Вартислав, не знаю, придут ли они вообще.
Сергей порадовался. Получается, княжич тоже не строит иллюзий насчёт нурманов.
Нет, не строит. Будущая позиция Харальда зависит от того, сколько у нурманов здесь, в городе, ценного имущества осталось.
– Но тут же его хирдманы!
Это сказал отрок, а не воевода. Воевода точно знал: ради нескольких бойцов Харальд рисковать хирдом не станет. Хотя смотря какие бойцы…
И княжич был с воеводой солидарен.
– Их пятеро, – продемонстрировал осведомлённость Рёрех. – Но если ярлу с хузарами драться, то куда больше ляжет. Харальд считать умеет.
Сергей тоже не сомневался в умении ярла считать. Вопрос: есть ли среди этой пятёрки те, кого Харальд считает своими?
– А кто из нурманов здесь?
Рёрех назвал имена. Ни одно из них ничего не говорило Сергею.
Четвёрка дренгов
[20], ничем не примечательных, которой командовал хольд, раненный во время захвата города. Все пятеро присоединились к ярлу в Киеве и не были в родстве ни с ярлом, ни с кем-то из его хёвдингов. Так что сомнения Рёреха имели основания.
– И что делать, если Харальд откажет в помощи?
– Тогда забудьте о нас и ищите попутчиков в Киев.
– Вы что же?
– Сдюжим, – буркнул Рёрех.
И мотнул головой: иди и делай.
Прекрасно. Иди и делай. Вопрос: как?
Глава 14, в которой Сергею удаётся обнаружить лазейку в кольце осады
Внутри церкви было прохладно. Многим это понравилось бы, ведь улицы и площади Самкреца раскалило летнее солнце.
Многим, но не Писту. Рождённый в южной Италии, Пист жару любил. А то, что судьба занесла его сюда, на северный берег Понта Евксинского, считал очередным испытанием, ниспосланным ему Господом.
Впрочем, Пист не жаловался. Стратиг Иоанн Вога был щедр с теми, кого считал полезными. Пист был из таких и, вернувшись в Херсон, в очередной раз это докажет.
Пист рассматривал разные варианты, и до сих пор самым реальным было спуститься со стены. Это было не так уж сложно. Можно было подкупить стражу. Можно было наняться в ополчение и дождаться, когда его поставят в дозор. А вот что делать, спустившись? Хузарский разъезд подкупить не получится. Они и так заберут все его деньги. С трупа.
Писта выручил настоятель. В обмен на обещание рассказать стратигу о его неоценимой помощи.
– Есть ход наружу, – после долгой внутренней борьбы (не хотел выдавать тайну чужому) поведал настоятель. – Ведёт к морю. Ход невелик, я бы не смог, но ты худой, должен протиснуться, если ползком. В земле, правда, извозюкаешься, как червь…
– Ничто! – перебил Пист. – В море и сполоснусь. Показывай, где твой ход!
С крепостной башни открывался отличный вид на всё, что происходило за стенами города.
То есть на лагерь осаждающих. Лагерь был типичный. Шатры побольше – для руководства побольше. Шатры поменьше – для руководства поменьше. Простые хузары спали попросту, на земле. Чай, не зима.
Подальше – табуны под присмотром вооружённых пастухов и собачек. Поближе – конные дозоры, контролирующие городскую стену, штурмовать которую вроде не собирались. Вообще никаких приготовлений к штурму не велось.
Сергей полагал: это не слишком хороший знак. Вкупе с лагерем это был намёк на то, что хузары ждали подкреплений. Иначе бы ушли.
– Что делать будем? – спросил Машег.
Сергей не ответил. Думал.
Прошлой ночью они едва не попались. Хорошо хоть, перед тем, как лезть со стены, Сергей проверку устроил. Подождал, пока стража пустит парочку хузар из городских, которые решили покинуть город частным порядком.
Стоило беглецам оказаться на земле, как их тут же подстрелили. Одного насмерть, другого подранили, так что он, бедняга, ещё часа два кричал. Потом притих. То ли устал, то ли умер. Но вывод Сергей сделал однозначный. Ночью не уйти. Со стены хузарские секреты в скудном звёздном свете не разглядеть. А снизу и городское забороло просматривается, и часть стены. Да если бы и не просматривалось, без разницы. Беззвучно со стены не спустишься, а бить на звук хузары умели. Причём не спрашивали, кто идёт, а сразу били на поражение.
Уходить днём? Тоже шанс невелик. В патрулирующих город дозорах в основном ополчение. Для них любой беглец – не источник сведений об осаждённых, а законная добыча. Это же очевидно, что бегут из города не с пустыми руками.
– Варт, глянь-ка!
Сергей посмотрел в указанном направлении, но ничего интересного не увидел. Какой-то человек шмыгнул в кусты. И что?
– А то, что он прямо из земли вылез! – воскликнул хузарин. – Прямо из земли! Весь в пыли, одежда, волосы! Как червяк! А ещё меч у него!
Сергей задумался. Расстояние до места, где объявился загадочный человек, было изрядное. Но в словах друга можно было не сомневаться. Глаза у Машега – как у орла. Со встроенным в орган зрения двадцатичетырёхкратным биноклем.
– Вон, гляди, дальше побежал! – возбуждённо проговорил хузарин. И тут же констатировал: – Всё, ушёл, – когда человек нырнул под защиту берегового обрыва. – Как думаешь, зачем он там прятался?
