Он, конечно, выкрутился. Сообщил восхищенным его смелостью девушкам о былой службе сапером. Работа под прикрытием способствовала развитию воображению и смекалке, но что он будет врать Мэгги?
Как же не вовремя они потеряли Саливана…
«Черт, ну какой осёл!» – выругался про себя Дэвид.
Да. Вечер, определенно, не задался. Капитан полиции действовал, как мальчишка, впервые увидевший голые ножки. Не думая, и очень глупо.
Харрис ощутил нестерпимое желание выпить чего-нибудь крепкого, но тут взгляд его зацепился за обручальное кольцо на безымянном пальце. Как человек деятельный, он не мог рефлексировать слишком долго и старался из любой ситуации выйти с максимальной пользой и минимальными потерями.
«Зато уже очень скоро можно будет начать ухаживания», – нашел он плюс в скором окончании операции.
Дэвид кивнул сам себе и вернулся обратно в кабаре. Музыканты частично вернулись, шоу на сцене возобновилось за минусом одной из танцовщиц, и даже зрители возвращались обратно в зал. Забытые гостями вещи собрал посмеивающийся Йозеф, и теперь передавал их неунывающему усатому директору кабаре мистеру Вачовски. Невысокий и круглый, словно воздушный шар, Вачовски рассыпался в благодарностях и обещал Йозефу закрепить за ним столик для почетных гостей кабаре. Папа Йося был чрезвычайно доволен.
Дэвид кивнул Вачовски и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Директор кабаре любезно проводил его в свой кабинет. Полицейский по памяти набрал номер секретаря Альфреда Мэлроуза и дождался соединения.
– Капитан, хорошо что вы позвонили! – приветствовал его коллега. – Подполковник пытался связаться с вами больше часа назад. Соединяю! – сообщил мужчина и переадресовал звонок.
– Харрис, приветствую, – устало вздохнул в трубку мистер Мэлроуз. – Тебе уже сообщили о смерти Саливана, – утвердительно произнес мужчина.
– Да, подполковник, – безрадостно подтвердил Дэвид. – Мне известно, что кто-то отвлек наблюдение.
– Рядом крутились двое на помятом велосипеде. Мужчина с белым шарфом и девица в сиреневой юбке. Оба в очках и шлемах, но мы всё же составили фотороботы.
Что-то в описании пособников убийцы заставило Дэвида насторожиться.
– Среди вещей покойного обнаружена записка с адресом гадального салона мадам Люсинды, продолжил Мэлроуз, а Харрис понял, кого напомнило ему описание. Открытие это было столь неприятным, что до него не сразу дошла новая информация.
Записка с адресом могла быть зацепкой в этом непростом деле.
– И это могло бы быть следом, – вторя его мыслям, сказал подполковник, – если бы мадам Люсинда не была моей будущей женой.
Харрис удивленно выдохнул.
– Кстати, ты уже получил моё приглашение?
Глава 7
Я проснулась от запаха свежевыпеченных булочек. Владельцы кафе на первом этаже дома, сэкономили на вытяжке, и ароматы с их кухни шли в общий вентиляционный канал. К счастью, ничего более существенного, чем мясной пирог в их меню не было, поэтому будоражащие аппетит ароматы не смогли сильно повлиять на фигуры квартирантов.
Солнце давно поднялось и светило в мою спальню сквозь зашторенные окна. Я открыла глаза, осматривая крошечную комнатку. Вчера я так устала, что заснула за кухонным столом, бабушка с трудом уговорила меня дойти до кровати.
С моего последнего (и первого) приезда ничего не изменилось. Те же обои в мелкий розовый цветочек, светлый платяной шкаф и маленькая резная кровать, выкрашенная мною белой краской. На стене фотографии: мои, Мэгги, бабули и мы все вместе взятые. На прикроватной тумбочке пузатый будильник, который, к слову, показывал половину девятого.
«Ключи, песня, Серж», – вспомнила я с какими мыслями вчера ложилась и подпрыгнула на кровати.
Нужно было срочно вставать, чтобы успеть на встречу. Я раскрыла шторы и открыла оконную створку. Две спальни и маленькая кухонька Люси располагались на верхнем этаже дома, в мансарде. Салон и жилые комнаты, по сути, были небольшой двухуровневой квартирой, преимуществами которой так удачно воспользовалась Люси.
Летом металлическая крыша нагревалась. Начиная с десяти часов, наглухо закрывались ставни, но сейчас еще стояло утро – стоило этим воспользоваться и проветрить помещение.
Раскрыла чемодан, достала первую попавшуюся блузку и встряхнула, критически оглядев. Да… развесить вещи в шкафу я вчера не успела, поэтому блузка была мятой, и не просто мятой, а даже какой-то пожеванной, потому что укладывание в небольшой чемодан плаща сказалось на её состоянии не лучшим образом. Другие вещи выглядели ничуть не лучше.
Пока я раздумывала, чем стоит пожертвовать – завтраком в пользу утюга, или опрятным видом и всё-таки поесть, за дверью послышались быстрые шаги и птичий клекот. Я поднялась с колен, чтобы открыть бабушке и Джофри дверь, краем глаза замечая среди вещей белый конверт.
«Наверное, Мэгги предусмотрительно продублировала список и положила мне в чемодан, – догадалась я. – И ведь какая молодец! Будто знала, что первый я благополучно потеряю, – вспомнила я о мистере Дугласе Саливане, которому по рассеянности написала адрес на несчастном перечне необходимых Мэгги вещей».
Я открыла дверь, не дожидаясь стука. Бабушка действительно стояла на пороге моей спальни, причем вид у неё был какой-то озадаченный, а Жофри, которого я точно слышала, рядом не наблюдалось.
– Доброе утро! – поздоровались мы одновременно, и в мою спальню залетел попугай.
– Жофри, кррасавец! – сообщил пернатый и нырнул в мой чемодан. Безошибочно вытащил из вещей конверт, взмахнул крыльями и перелетел на платяной шкаф.
Судя по пухлости конверта, к списку Мэгги вложила пару фотографий для Люси.
– Жофри, красавец, – ласково попросила я, – верни конверт!
Попугай встопорщил желтый гребень и сдвинулся ближе к стене.
– Верни, Жофреюшка! – добавила в голос угрожающих ноток бабушка, и сделала она это совершенно зря, потому что ранимая птица не терпела насилия над своей личностью.
Попугай бросил конверт в щель между шкафом и стеной, хлопнул крыльями и с криком «коньяк, детка!» вылетел в открытое окно.
– Вот паршивец! – топнула ногой бабушка. – Улетел!
– Зачем ты его вообще выпустила? – справедливо заметила я.
– Я подумала, что для закрепления вчерашнего эффекта, ему нужно побыть на свободе. Уверена, депрессия очень коварна и может вернуться в самый неподходящий момент.
– Теперь есть большой шанс, что к нам не вернется уже сам попугай. И конверт от Мэгги тоже навсегда потерян за шкафом.
– Не расстраивайся, детка, – утешила меня Люси, – придет Альфред, отодвинет шкаф, и мы достанем твои бумаги.
– Да это ерунда, – отмахнулась я, – гораздо печальнее потеря какаду. Он же, можно сказать, виновник будущей свадьбы. Причина и символ твоего личного счастья.
