«Очень колоритно и весьма подходит хозяйке гадального салона», – любуясь Люси, с гордостью подумала я.
Мы прошли мимо любимой бабулиной совы (вернее, её чучела), обогнули ковер из шкуры единорога и стол с большим хрустальным шаром, и тут я заметила новый элемент дизайна салона – высокую клетку с золотыми прутьями. Внутри, нахохлившись и спрятав голову под крыло, сидела на жердочке белая птица.
– У тебя появился фамильяр? – со смешком спросила я.
– Я хотела научить его выбирать карту, – отмахнулась Люси, – достала его через пятые руки. Жофри – белый какаду, а они большая редкость в республике. А когда купила, выяснилось, что его украли у хозяина. Тот был немолод и имел проблемы с сердцем, разлука с любимой птицей свела его в могилу. Наследников у мужчины не было, и Жофри остался у меня. Только вот он так и не вышел из депрессии. Раз в день подходит к кормушке, и ни на что не реагирует.
– Бедный, – пожалела я умного попугая. – А как ты узнала о смерти его прежнего хозяина? – посмотрела я на смутившуюся от вопроса бабушку.
– Мне сообщил полицейский, – забавно зарделась она.
– Уж не твой ли будущий муж? – догадалась я.
– Иногда судьбу можно найти в совершенно необычном месте, – хлопнула Люси глазами, – в полицейском участке, например, – и она открыла маленькую дверцу в клетке.
– Жофри, – позвала попугая бабушка.
Птица, не поднимая головы, отвернулась в противоположную от нас сторону. Бабушка бессильно развела руками.
– Жофри, красавец, – ласково поманила попугая я.
При слове красавец, он заинтересованно высунул из-под крыла голову, так что на его белой макушке показался симпатичный желтый хохолок, а потом развернулся ко мне, встопорщил желтые перья и сказал,
– Жофри! Кррасавец! – хлопнул попугай крыльями и вылетел из клетки, под удивленными взглядами моим и бабушки. С минуту кружился над моей головой, а потом опустился и затих, зарывшись мне в волосы.
Пока мы с бабушкой пытались вытащить попугая из моих кудряшек и заманить обратно в клетку, зазвонил телефон. Люси ушла отвечать, а я уговаривать птицу с тонкой душевной организацией покинуть уютное гнездо на моей голове.
– Здравствуй, Кельвин, а я-то думаю почему ты не пришел на ужин? – услышала я обрывок разговора и сделала шаг в сторону аппарата. – Выйдешь завтра? … Уверен? ... Ах они всегда так делают… ну, если тебя знает вся смена… – ничуть не удивилась Люси месту, где сейчас пребывал сосед. – Кого позвать? О, ты уже видел Эви? – воскликнула бабушка и посмотрела на меня. – Детка, возьми трубку. Кельвин хочет тебе что-то сказать.
Я кивнула и побежала к телефону, забыв о новом жильце на моей голове. Жофри недовольно дернулся, и мне удалось взять его на руки. Бабушка приложила медную трубку к моему уху, и я зажала её плечом, чтобы не выпала.
– Ангелочек, ты как? – любезно поинтересовался сосед.
– Прекрасно, – буркнула я, а потом чуть тише добавила, – перья доставлены. Велосипед под лестницей.
– Я знал, что на тебя можно положиться, – довольно сказал Кельвин. – Ангелочек, у меня еще одна малюсенькая просьба, – заискивающе начал сосед, и на том конце провода послышалась какая-то возня, – у меня еще почти две минуты! – отмахнулся писатель от страждущих позвонить и скороговоркой продолжил. – Эви, возьми у мадам Люси запасной ключ от моей квартиры и достань в первом ящике комода папку с песнями. Найди «Майскую ночь» и отвези Сержу завтра в девять на то же место, где мы его встретили. Очень прошу, сделай это. Я рискую не успеть и не выполнить обещания. Поможешь?
– Помогу, – обреченно согласилась я, и связь прервалась.
За свою глупость надо отвечать. Серж не заслужил обмана.
– Жофри очень красивый, – важно подтвердил мои мысли попугай.
Я отнесла птицу к клетке и подсадила на жердочку.
– Детка, может быть, чаю? – участливо спросила бабушка.
– Чаю, – согласилась я. – Желательно с коньяком.
– Коньяк, детка, – веско повторил какаду.
Кабаре «Розовая мельница», немногим ранее
Мистер Дэвид Харрис смотрел вслед удаляющемуся велосипеду. В принципе, можно было бы догнать испуганно сжавшуюся от его окрика девушку – ехала она не так чтобы быстро. Колеса вместо того, чтобы ехать прямо выписывали немыслимые восьмерки, поэтому скорость её была сродни скорости идущего прогулочным шагом пешехода. И это несмотря на видимые усилия, которые девушка прилагала, чтобы крутить педали.
Но пугать Мэгги еще больше не хотелось. Самым разумным было найти девушку и объяснить – её ни в чем не подозревают!
О том, кто подложил пугалку на сцену, он догадался практически сразу, как только увидел дрожащие губы официанта по имени Роман. Юный работник кабаре только начал карьеру в сфере обслуживания, но уже успел влюбиться в первую красавицу труппы по имени Карина.
До сегодняшнего дня девушка была вот уже несколько лет бессменной примой кабаре и не собиралась уступать свое место никому другому. Мадам Сильвана не особенно считалась с её мнением, и этим вечером должна была состояться премьера сольного номера мисс Алиши. Девушке давно уже строили козни, например, подкладывали стекло в туфли, а несколько дней назад испортили боа – главный аксессуар будущего номера. Почему это боа оказалось у Мэгги ему только предстояло узнать. Осталось выяснить у особистов, где она остановилась.
Коварная возлюбленная воспользовалась доверием неопытного официанта и уговорила юношу положить сверток с тикающим механизмом за кулисы. Роман был готов на что угодно, только бы Карина одарила его своим вниманием (в обмен на помощь, она обещала поцелуй), а потому с готовностью выполнил поручение. Тем более, девушка объяснила необходимость устройства. Небольшой хлопок и дым должен был стать частью её, Карины, номера. И наивный поклонник поверил.
Когда Дэвид взглянул в особенно честные глаза задержавшейся на улице танцовщицы, капитан понял, что заставить приму признаться будет не просто сложно, а невозможно. Приняв вид оскорбленной невинности, девушка хладнокровно заявила, что никогда бы не стала срывать чужой номер, и более того, даже имени официанта не знает, что уж говорить о каких-то сомнительных просьбах.
На глазах у равнодушной возлюбленной Роману застегнули наручники и отправили в полицейский участок. Карина обвела всех вокруг пальца и вышла сухой из воды. Официант был виноват в произошедшем ничуть не меньше, и Харрис ничем не мог ему помочь.
Образ скромного адвоката чуть было не рассыпался под рентгеновским взором мадам, присутствующей при беседе Дэвида с полициескими. Вот, кто мог дать фору любому дознавателю. Но что ему было делать? Не оставлять же тикающую бомбу на сцене?
Дэвид досадливо поморщился. Оставлять, конечно! Покинуть зал вместе с паникующими зрителями, внимательно следить, кто действительно боится, а кто только делает вид. Сделать выводы, и приказать наружке срочно сообщить информацию в Особый отдел. Но все доводы разума куда-то испарились, когда он увидел огромные напуганные глаза знакомой мисс.
