— Я… — пытается он. — Я искал тебя… Гхаро говорил, что ты погибла, но я…
Он не может собраться, слова путаются, чувства переполняют его.
Эниса подходит, касается его плеча, проводит пальцами… и осторожно касается его щеки, словно не может поверить. Ее губы дрожат, она хочет сказать что-то. Всматривается.
— Я думала, они убили тебя, — в ее голосе отчаянно дрожат слезы, подступают к глазам.
— Мама, — шепотом, едва слышно говорит Альтар.
Она вдруг громко всхлипывает, обнимает его.
— Пойдем, — тихо говорит мне Эйх. — Думаю, им надо побыть вдвоем. Они разберутся.
* * *
Отин, комендант этой маленькой крепости, накормил нас ужином. Рассказал, что император Хакато был здесь несколько дней назад, но уехал, вроде бы вернулся в Цитадель.
Если все так, император, скорее всего, погиб. Вряд ли он мог уцелеть там.
Остался ли хоть кто-то, кто готов отвечать за происходящее в Тхарисе. Кто готов взять командование на себя, защищать? Одни разбежались, другие погибли. Конечно, всегда найдутся те, кто захочет занять это место, когда все успокоится, но сейчас — слишком опасно. Если Цитадель разрушена, то у Тхариса больше нет боеспособной армии… если только ее не отвели куда-то подальше. Но, судя по всему, не успели. И без императора — это уже не имеет никакого смысла. Какая армия может сражаться против летящих огненных скал, выжигающих землю на многие мили вокруг?
Тхариса больше нет.
Но Эйх не готов мириться с этим. Он будет сражаться. И мой отец готов поддержать его. И я буду сражаться вместе с ним.
Если все пойдет, как планировалось, завтра мы полетим вчетвером. У Энисы тоже есть крылья. Эйх сказал — это она когда-то научила Хакато, он смог победить под Хортой только благодаря ей. Все уверены — это тхайская магия, но это не так. Альтар прав, нет никакой разницы, нет ринайской или тхайской. Есть лишь разный подход…
Теперь мы попробуем снова.
Мне очень страшно, да. Я никогда еще не была в настоящем бою. Это не мелкие стычки с разбойниками, не драка на корабле. Все будет серьезно. И против нас — лучшие ринайские маги. Я не знаю, смогу ли я хоть что-то, не окажусь ли беспомощна. Но я точно знаю, что не могу остаться в стороне.
Но если мы не сделаем этого, то все равно не сможем жить спокойно.
И все же, от усталости, тепла и сытной еды меня неудержимо клонило в сон. Я бы так и заснула в обеденном зале, наплевав на все приличия, если бы Эйх не подхватил меня и не унес в кровать.
Завтра будет длинный день.
27.
Последний рывок
Эниса стояла у окна, сложив на груди руки, задумчиво глядя куда-то в горизонт. Горы исчезали в туманной дымке. Здесь такая тишина и покой, что даже не верится…
— Ты предлагаешь мне начать войну против своих, Эйх
— Я предлагаю закончить войну сейчас, леди Эниса.
— Предлагаешь пойти против своего брата?
— А разве не он первый отрекся от вас?
Она горько усмехнулась.
— Все не так просто.
— Политика — это всегда непросто, — сказал он. — Но если не остановить, то погибнут люди.
— Думаешь, после всего, что уже случилось, возможен мир?
— Сейчас — нет. Пока Юшину жив, мир не возможен.
— Предлагаешь мне убить своего брата?
— Нет. Предлагаю выбрать, на чьей вы стороне: вашего брата или вашего сына. Один из них умрет в любом случае. Один останется. Вопрос лишь в том, кого готовы поддержать вы. Победителя?
— Не говори так.
— Тогда решайте.
Она покачала головой.
— Ты слишком многого хочешь.
— Кто-то должен задать вам эти вопросы, леди Эниса. Лучше сейчас задам я, чем потом придется решать по воле случая. И сожалеть. У вас в руках огромная сила, если вы захотите, чаши весов качнутся на вашу сторону. На островах вас считают мертвой, но если вы вернетесь, то многие пойдут за вами.
— Из тебя вышел бы хороший политик, Эйх. Может быть, еще выйдет.
Он хотел было что-то ответить, но поджал губы, отвернулся.
— А Хакато? — спросил тихо. — Вы знаете, что с ним?
— Я больше не чувствую его, — сказала Эниса. — Я отдала ему столько сил, нас так многое связывало, что последнее время я отчетливо чувствовала все: его состояние, его настроение. А сейчас ничего. Словно пустота. Думаю, он мертв. Ты хочешь занять его место?
Эйх шумно втянул воздух.
— Я хочу защитить Тхарис.
— Но я не тхариска, — сказала она. — Не забывай. Как бы там ни было, но не заставляй меня сейчас идти против своего народа.
— Я предлагаю выступить против Юшину, но не против ринай. Возможно, наши интересы совпадают. Я хочу мира, леди Эниса.
* * *
Она согласилась.
Сказала потом, что как только увидела нас, сразу поняла, что ей придется сделать и что выбрать. Но признать это было тяжело. Страшно. Ей давно уже не приходилось принимать таких решений.
Эниса — огромный белый дракон.
Альтар чем-то похож на нее, но у Альтара нет крыльев, а у Энисы есть. Она понесет его на своей спине. Да, ночью Эниса освободила сына от всех блоков и заклинаний, теперь он может принимать решение сам и сам выбирать против кого сражаться. Своими руками. Своими зубами и когтями, если уж быть точной. И он жаждет мести. Думаю то, что он рассказал матери, повлияло на нее решение не меньше, чем слова Эйха. Личный мотив.
Если повезет, обойдется малой кровью.
Если повезет — больше никаких выжженных полей.
Перед тем, как лететь, Эйх долго стоял, обняв меня. Я чувствовала, как ему тяжело.
— Если б я мог, я бы не пустил тебя туда, — сказал он, — заставил бы остаться здесь, в безопасности. Но боюсь, без тебя нам не справиться. Мне хотелось бы верить, что вместе с Энисой нам удастся все решить без крови. Но не очень рассчитываю на это. Придется драться. Разница лишь в том, скольким придется умереть ради победы, — он покачал головой. — Если захочешь остаться, ты можешь остаться. Здесь тебя никто не тронет. Но… ты нам нужна.
Как я могу остаться? Бросить его сейчас?
Мы делали остановку в пути, отдыхали ночь. Добраться до места и совсем выбиться из сил — было бы глупо.
Дикие островные ринай уже высадились на берег, встали лагерем.
Альтар хотел напасть сразу, внезапно, давняя ненависть переполняла его. Надо признать, на волне этой ненависти он обернулся таким гигантский чудовищем, что даже без крыльев, без драконьего огня, мог одним ударом хвоста уничтожить небольшой отряд.
