Дальше страж и я.
— Леди Тиаль? Как вы?
— Да, я иду, — сказала я.
Дочери Сайторина не плачут и не показывают свой страх. Я смогу.
Страж чуть подождал меня, потом взял свою лошадь и шагнул вперед.
А я никак не могла решиться. Подошла к краю, осторожно поставила ногу на самую первую доску… и никак. До истерики. Одной рукой вцепилась в толстый канат, служивший поручнем, другой — за лошадиный повод… Лошадь тихо заржала, переступая с ноги на ногу.
Я должна справиться.
— Тар, возьми лошадь у леди, ей тяжело.
— Все хорошо, — пискнула я.
Не могу.
Там такая бездна под ногами, что у меня нет сил.
Один из солдат подошел, забрал лошадь. Но легче мне от этого не стало.
Я схватилась за поручень обеими руками, чуть сдвинула ногу вперед.
Ну что я… Это ведь не узенький веревочный мостик. Он широкий и крепкий, что тут может случиться?
— Тар! И мою лошадь возьми тоже, — велел страж.
Отдал свою лошадь солдатам, подошел ко мне и вдруг, без предупреждений, подхватил на руки.
— Не бойтесь, закройте глаза.
— Что вы делаете? — я испугалась. Не то, чтобы эти прикосновения меня пугали, но это был так неожиданно.
— Я перенесу вас на ту сторону, так будет быстрее и проще. Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Его голос удивительно спокойный.
Руки твердые. Прикосновение к нему даже не ощущается, как прикосновение к человеку, словно к статуе.
И я сама действительно не дойду. Я не могу… Он всего лишь пытается помочь.
Он шагнул на мост вместе со мной, и мост чуть заметно качнулся под ногами. У меня все сжалось внутри.
— Все хорошо, — шепнул страж. — Закройте глаза.
Я уткнулась ему в плечо, вцепилась в него изо всех сил. Мне все равно, как это выглядит со стороны, слишком страшно.
Даже запах его был нечеловеческий — нагретого камня и железа. И все же, я отчетливо слышала дыхание. И даже медленный, приглушенный стук сердца.
Он уверено шел со мной на руках, словно по ровной земле.
Я чуть приоткрыла глаза, стараясь поменьше смотреть по сторонам…
У него крупная родинка сбоку на шее. На отливающей стальным блеском коже отчетливо выделяется темноватое пятнышко с легким рельефом. Я ведь видела раньше — такое же, на том же месте. Из далекого детства, из того, что я не хочу помнить… «Тащи ее сюда!» Парень вот точно так же подхватывает меня на руки, и я вижу… Я помню, как у него нервно подрагивают руки и сердце колотится так, что сейчас выскочит. Ему ведь тогда велели убить меня, а он… не стал? Как это было? «Вы сдаете крепость, или девчонка умрет!» — я помню голос лорда Энара. Но дочери Сайторина не сдаются, лучше умереть, чем пойти на сделку с врагом. Моя мать сказала «нет».
И как-то от всех этих воспоминаний я невольно вздрогнула, даже чуть шмыгнула носом.
— Тихо, тихо, — шепнул страж, он, наверняка, понял это по-своему, что я боюсь. — Еще немного осталось.
— Спасибо, — шепнула я.
— Да ну, — фыркнул он. — Я не хочу весь день провести здесь, ожидая, пока вы перестанете бояться и перейдете. Мне проще так.
Я качнула головой. Не о том…
— Это ведь были вы? — сейчас не самое удачное время для подобных разговоров, и все же. — Во время штурма Ойта. Я помню вас. Это ведь были вы?
Он молчал какое-то время. Несколько шагов молча. И так неохотно.
— Да, я.
— Простите, я очень плохо помню тот день. Мне говорили, из-за всего, что я пережила тогда… я ведь была еще ребенком… Защитная реакция. Я не могу вспомнить. Вам велели убить меня?
И даже так я чувствовала, как напряглись его плечи.
— Да, — сухо сказал он.
— Но вы не сделали этого?
— Тхаи никогда не славились дисциплиной, — почти с издевкой.
Он не хотел отвечать. Что-то было там… Ведь то, что произошло с ним, то, какой он сейчас… это ведь случилось тогда? Я помню его спину передо мной… я за его спиной… он выставил вперед руку, его щит трещит и искрит под мощью удара… «Кольцо! — кричит он мне. — Зажми сильнее!»
— Это ведь ваше кольцо? — спросила я.
— Мое, — согласился он. — Давайте не будем об этом?
Так, словно говорить и ему тоже тяжело.
— Но, может быть, мне стоит вернуть его вам?
— Не стоит.
Десять лет вот так — не вполне человеком, потому, что решил вступиться за случайную девчонку? Он нарушил приказ, его и свои бы могли убить за это. Но ведь на нем ринайская магия, а тхайская уже поверх этого. Первый удар был нанесен не тхаями… по нему… и по мне? Я стою за его спиной, он прикрывает меня… Я ведь не зря не могу полностью вспомнить тот день.
Когда я пытаюсь вспомнить, у меня начинает болеть голова.
Но он помог мне тогда, это точно. Может быть, теперь и я смогу чем-то отплатить ему?
Страж нес меня по мосту на руках, так, словно это было обычным делом.
Маро впереди. Очень старался идти быстрее, но у него подгибались ноги на такой высоте, шаги сбивались. Мы догнали его, какое-то время страж шел за ним, потом обогнал. Здесь достаточно широко, чтобы два человека без труда могли разойтись.
Маро буркнул нам в спину что-то о том, что стражу не стоило бы так лапать меня. Страж сделал вид, что совсем этого не слышит. Он просто делает то, что должен, присматривает за мной в пути. В конце концов, Маро сам бы мог помочь мне, если не перенести на другую сторону, то хоть подать руку.
Самое смешное в том, что Маро отказывается верить, что я в чем-то могу быть слабее его. Разве что в поднятии тяжестей. Я истинная ринай — сильный дар, древний род, лучшее образование, какое только можно позволить. Я идеальна со всех сторон. А он — кроме отцовской должности нет ничего. Ни дара, ни великих предков. Он полукровка, его мать тхариска, обычная женщина из провинциального городка. У отца хоть капля дара, у матери — ничего.
Рядом с ним мне не на что жаловаться.
Но если бы он просто протянул мне руку — я была бы благодарна.
Ближе к концу моста страж стал идти медленнее. И дело вовсе не в том, что он устал, думаю, усталость для такого как он вообще мало что значит.
Я чувствовала, как он прислушивается. Внезапная осторожность…
— Что-то случилось? — спросила я.
Он качнул головой.
— Не знаю… А вы ничего не чувствуете, леди Тиаль?
Я попыталась прислушаться, присмотреться, сосредоточиться изо всех сил. Но нет, ничего нового я не видела. Только слабое ровное свечение магии, поддерживающей мост. Ничего. Все точно так же, как и было — тихо и пусто. И все же… нотка неясного беспокойства звенела где-то на краю ощущений.
