Вообще, в греческой географии существовало представление о том, что Южная Индия и Восточная Африка — это одна страна. Так, согласно Арриану (Anab. VI, 1, 3), Александр Великий, достигнув во время своего восточного похода реки Акесин (совр. Чинаб), решил, что эта река, впадающая в Инд, и является истоком Нила. Так что еще и при Александре Македонском Нил виделся находящимся недалеко от Центральной Азии, и это была древняя традиция, которая была известна македонскому царю
[280].
Такое отождествление Нила и Инда приводит некоторых исследователей к выводу, что у Эсхила под названием «река Эфиоп» (v. 809) скрывается именно Инд, и речь идет об «азиатских», или «восточных» эфиопах
[281]. Интересно, что в то время как одни схолии идентифицируют реку Эфиоп с Нилом (Medic.), другие (CPPdWX) видят в ней Ганг (ό Γάγγης).
Для иллюстрации связи водных артерий Африки и Азии показательным является также сообщение Флавия Филострата о существующем мнении, «будто Евфрат течет под землей вплоть до самого Египта и там выходит на поверхность, сливаясь с Нилом»
[282]. Тот же автор указывает на изначальное расселение эфиопов в Индии: «Было время, когда эфиопы, оставаясь еще индийским племенем, обитали в этих краях (т. е. в Индии)… подвластные царю Гангу» (III, 20)
[283].
Вообще, река под названием «Эфиоп» из других источников неизвестна. Мне представляется, что здесь все же имеется в виду начало реки Нил, которая сперва протекает через Эфиопию и становится собственно Нилом уже после водопадов в Египте.
Восточная, в глазах архаических греков, локализация Эфиопии проявляется, в частности, и в том, что царь Эфиопии Мемнон — герой Троянской войны, воевавший на стороне троянцев, — оказывается сыном богини востока и восхода Эос
[284], а его царство часто локализовалось на востоке
[285].
На мысль о возможном океаническом плавании персонажей Эсхила наводит также тот факт, что Прометея, прикованного к Кавказской скале, которая, скорее всего, находится на берегу Океана, навещают сам Океан и нимфы-Океаниды
[286]. Несмотря на то, что последние, услышав
[287] в своих подводных пещерах грохот надеваемых на Прометея оков, прилетели сюда на крылатой колеснице, не исключено, что путь их пролегал через Океан, так как первые же слова Прометея к ним были: «Многодетной Тефии птенцы и отца // Океана, который всю землю кругом
[288] // Обтекает гремучей, бессонной рекой» (vv. 138–140; перевод А. И. Пиотровского). И Океан, и Океаниды в таком случае могли в древнейших версиях мифа воспользоваться океаническим путем, как самым кратким и удобным
[289]. А. Бонаффэ объясняет прибытие этих персонажей по воздуху, а не по морю, техническими особенностями устройства сцены в греческом театре, где при неподвижности главного героя необходимо было использовать машинерию сцены для появления хора Океанид и Океана
[290]. В. Т Мусбахова считает их прибытие по воздуху аргументом против западной локализации «скалы Прометея»
[291].
Предполагается, что Ио проделала весь путь по суше, что логично для ее сценического образа «рогатой девушки»
[292], к тому же она постоянно говорит о себе как об идущей; см. vv. 565–566: «Расскажи мне, куда / Я зашла, по широкой скитаясь (πεπλάνημαι) земле»; vv. 576–577: «Ой-ой! Куда снова брести (πλάναι)? Бежать куда? / В дальнюю даль куда?»; vv. 707–709: «Отсюда ты к восходу путаный / Направишь шаг (στρέψασα σαυτην) по целине непаханой / И к скифам кочевым придешь (άφίξη)…», v. 712: «Не подходи к ним близко (πελάζειν)», vv. 721–722: надо перейти (βήναι) хребты Кавказа и т. д. И все же нельзя исключить, что в первоначальной версии мифа она плыла по морю
[293], ведь ее путь — это явная реминисценция возвратного плавания аргонавтов из Колхиды на юг Африки через Восточный океан (см. выше в Главе 8). В любом случае такое, даже и сухопутное, путешествие она могла совершить только в рамках той картины мира и ментальной карты, которую мы предполагаем для архаической эпохи.
