Маршрут странствий Ио от Танаиса (Дона) до Египта
[269] считается, как правило, confused geography, иногда рассматривается как the poet's own invention
[270].
Мне представляется, что азиатский путь Ио вполне вписывается в ту эпико-архаическую картину мира, о которой шла речь в начале книги. Более того, путь по Океану (или вдоль него, как у Ио) практически полностью повторяет маршрут аргонавтов, проплывших от Кавказа до Египта
[271]. Как мы видели выше, один из древнейших маршрутов возвратного плавания аргонавтов из Черного моря в Средиземное шел через реку Фасис, которая сначала воспринималась как граница между Европой и Азией и которой приписывалась связь с Северным океаном. По Океану, омывающему ойкумену с севера, востока и юга, и мыслилось возвратное путешествие аргонавтов в Египет и — как у Ио, вниз по течению Нила — в Средиземное море.
Кстати, на восточном маршруте Ио также хорошо видно, как скрадывается азиатское пространство, и путь с севера на юг ойкумены мог показаться не таким уж и далеким, с точки зрения как Эсхила, так и его слушателей
[272]. Еще и во время Александра Индия представлялась краем земли, ведь Александр верил, что в нескольких днях от рек Гифасис и Ганг к востоку находится Океан (Arrian. Anab. V, 26).
Наиболее проблематичным в итинерарии Ио обычно представляется ее быстрый переход от североазиатских грифонов и аримаспов к южноафриканским эфиопам. Мне, однако, этот переход не кажется чересчур нелогичным
[273], так как, во-первых, Эсхил сообщает про эфиопов, что «они живут у истоков Солнца» (οι προς ήλίου ναίουσι πηγαΐς), т. е. не на юге, а на востоке (или, по крайней мере, на юго-востоке) ойкумены
[274]. Известно, что в античности, уже начиная с Гомера
[275], различались две группы эфиопов — восточные и западные
[276], занимавшие практически всю южную часть ойкумены от востока до запада
[277]. Мимнерм сообщает в Frg. 12 (Allen), что солнце, закончив свой дневной путь на западе, в стране Гесперид, переправляется затем в золотой ладье на восток, в страну эфиопов (χώρου άφ' Εσπερίδων γαΐαν ές ΑΙθιόπων), где колесница и кони ночью отдыхают. Эфиопия здесь оказывается на крайнем востоке
[278]! У Аполлония Родосского, наоборот, солнце садится за горами западных эфиопов (III, 1192: έσπερίων νεάτας ύπερ άκριας Α'ιθιοπήων). А Страбон передает мнение своих предшественников о том, что маврусии (в районе совр. Марокко на западе Африки) переселились сюда из Индии (XVII, 3, 7).
При этом восточные эфиопы часто путались или отождествлялись с индийцами. Вот что пишет, например, Геродот об одном из подразделений войска Ксеркса, вторгшегося в Грецию (VII, 69–70):
Во главе арабов и эфиопов, живущих южнее Египта, стоял Арсам… Восточные же эфиопы (в походе участвовали два племени эфиопов) были присоединены к индийцам. По внешности они ничем не различались, а только языком и волосами. Так, у восточных эфиопов волосы прямые, а у ливийских — самые курчавые волосы на свете. Вооружены были эти азиатские эфиопы в основном по-индийски...
Сам Эсхил в «Просительницах» говорит устами Пеласга о приехавших из Египта Данаидах (vv. 284–287):
Кочевницам
Индийским вы подобны, а не эллинкам, —
Тем, что кочуют, на верблюдов вьючных сев,
Как всадницы на коней, — говорит молва,
У граней эфиопских
[279].
(перевод Вяч. Иванова)
Помпоний Мела (III, 67), говоря о темнокожих обитателях дальней Индии, замечает о них: atrae gentes et quodammodo Aethiopes.
