— Она обожает кукол, — сказал Барни, беря игрушку в руки и с любопытством разглядывая. Он встряхнул ее, подняв облако пыли. — Интересно, там еще что-нибудь есть?
И, словно, поняв его мысли, Миранда вновь появилась у окна с еще каким-то маленьким предметом в руке. Она бросила его вниз, что-то быстро бормоча. Он полетел на землю, переворачиваясь в воздухе. Барни поймал его. Удивленно ахнув, он показал его остальным.
— Игрушечный солдатик — всадник на лошади! И как искусно сделан, — восхитился Роджер, беря его в руки. — Просто чудо. И краска до сих пор не потускнела. Вот какими солдатиками играли дети в старые времена! У меня таких никогда не было.
— Это, наверное, часть большого комплекта ручной работы, — предположила Диана.
Все полюбовались прекрасно выполненным солдатиком, потом опять посмотрели наверх — Миранда скинула вниз еще что-то!
Теперь это была книжка. На лету она развалилась, и отдельные страницы закружились в воздухе. Диана подобрала несколько листков.
— Какая удивительная старая книжка! — сказала она. — Похожа на те, что хранит бабушка на своей особой полке. У нее там целая коллекция детских книжек, очень ценных, потому что каждой больше ста лет. Слушайте, по-моему довольно странно, что в этой комнате сохранились занавески и даже игрушки. Роджер, ты что об этом думаешь?
— Не знаю, — признался Роджер. — Может быть, когда дом сдавали жильцам, эти детские комнаты оставили запертыми из-за воспоминаний или еще почему-то. Знаете, как взрослые иногда относятся к таким вещам. Мама, например, хранит твои первые башмачки, Ди. И мой первый выпавший молочный зуб. Она с ними ни за что бы не рассталась.
— Да, мамы всегда так, — согласилась Диана. — Может быть, мама детей, которые играли в эти игрушки, не могла смириться с тем, что чужие люди будут жить в этих детских комнатах, не могла расстаться с их игрушками и другими вещами. А, может быть, об этих комнатах просто забыли. Дом-то вон какой огромный, немудрено.
Снова появилась обезьянка. Барни окликнул ее:
— Миранда, хватит. Больше не надо!
Но еще один предмет спланировал к ним, расправляясь в воздухе — маленький носовой платочек. Диана поймала его, когда он проплывал у нее над головой. В уголке виднелась изящная вышивка выцветшим голубым шелком — имя «Боб».
Все по очереди рассматривали вышивку. Кто был этот Боб? Что с ним случилось? Стал он взрослым или, может быть, давно умер? Этого друзья не знали. Им представился маленький мальчик, которого учат пользоваться платком с его именем, вышитым на уголке. Диане даже показалось, что она слышит, как поучает малыша его няня: «Не шмыгай носом, Боб. Привыкай пользоваться платком, вот этим, с твоим именем. Я дала его тебе сегодня утром».
— Миранда, спускайся! — позвал Барни. — Она так все из комнаты повыбрасывает, если ее не остановить, — обернулся он к остальным. — И кто знает, сколько там чего осталось. Я бы не удивился, если бы оказалось, что в детских сохранилась и мебель — кроватки и все, что положено.
Миранда длинными прыжками спускалась к ребятам. Казалось невероятным, как ей удается с такой легкостью передвигаться по вертикальной стене, лишь слегка то там, то тут касаясь веток плюща.
Чудик приветствовал ее бешеным лаем. Он завидовал обезьянке, потому что она умела делать много такого, чего не умел он. Миранда устроилась на плече Барии, схватила своей крошечной ручкой его за ухо и как-то странно застрекотала, издавая звуки, очень напоминающие шепот. Барни по-собачьи затряс головой.
— Перестань! Щекотно же!
— Что будем делать с этими вещами? — спросила Диана. — Они ведь чужие.
— Ну тогда давайте положим их обратно, — не очень уверенно предложил Снабби. — Может, Миранду попросить. Неужели она поймет и отнесет все обратно?
— Запросто! — засмеялся Барни. — Она все может сделать, о чем я ее попрошу. Вы еще не знаете, какая она умница! Я думаю, она самая умная обезьянка на свете. Если бы люди об этом знали, мне бы за нее тысячу фунтов предложили. Но я бы все равно не взял.
Все с уважением посмотрели на Миранду.
— Тысячу фунтов? Ничего себе. Это дороже, чем стою я! — сказал Снабби.
— Еще бы! — засмеялся Роджер. — Это же какая куча денег — сто тысяч пенсов! Ты только представь себе, Снабби!
Снабби такого представить не мог и предпочел сменить тему.
— Эх, жалко, что мы туда не можем добраться! — вздохнул он, с тоской посмотрев наверх на забранные перекладинами окна.
— Почему же? — ко всеобщему удивлению возразил Барни. — Для меня эта пара пустяков — если вы на самом деле хотите.
Глава VIII. БЛЕСТЯЩАЯ ИДЕЯ БАРНИ
— Как это? — не понял Роджер, удивленно глядя на Барни. — Как мы можем туда залезть — это же третий этаж, такая высота! Ни одна лестница туда не достанет — даже если бы она у нас была, а ее здесь нет.
— И даже если бы была, мы бы ее не смогли притащить сюда — они такие тяжеленные, — прибавила Диана, вспомнив, какой неподъемной оказалась длинная приставная лестница, когда однажды дома они с Роджером попытались перенести ее.
— А зачем лестница? — пожал плечами Барни. — Я о ней и не думал. Я имел в виду веревку.
Все с сомнением посмотрели на него.
— Веревку? — повторил Роджер. — Но каким же это образом ты собираешься закрепить веревку наверху? Для этого тебе все равно понадобится лестница!
Барни громко расхохотался.
— Да нет же, ничего подобного! Я бы просто послал наверх Миранду вместе с веревкой. Она с такими поручениями запросто справляется.
Но ребята все равно не понимали. Барни снисходительно улыбнулся.
— Сразу видно, что вы незнакомы с цирковой жизнью. Там к таким делам с детства привыкаешь. Ладно, слушайте, я вам объясню: если мы найдем веревку, то один конец мы дадим Миранде, и она полезет с ним к окнам детских. Она сядет на подоконник, перекинет конец веревки через перекладины и потом бросит ее нам вниз. Веревка соскользнет вдоль стены — и прямо к нам в руки! Мы ее поймаем, и у нас будет двойная веревка, перекинутая через эти перекладины, вот и все! А испытать прочность перекладины тоже нетрудно — нужно просто потянуть за веревку.
— И потом мы раз-раз, и залезем по ней наверх, на подоконник! — воскликнул Роджер, уяснив замысел. — А что, это идея! Хотя нет, все равно, я, пожалуй, не смогу подняться по веревке так высоко. Хоть у меня по физкультуре лучшие оценки в классе и по канату я лазаю лучше всех в школе, но до этих окон так высоко!
— Для меня это ерунда, — сказал Барни. — Я в цирке много раз и не такое делал — и на вертикальном канате, и на натянутом на высоте. Вы бы видели, как я шел по канату задом наперед!
Все посмотрели на Барни с еще большим уважением. Неужели он и вправду может ходить по канату или по проволоке? Снабби немедленно решил, что попросит Барни научить его этому за время каникул. Он уже представлял, как будет в школе натягивать канат через спортивный зал и с небрежным видом прогуливаться по нему. Вот уж все рты разинут!
