Казаки снова забушевали. В некоторых местах на Украине громили имения поляков, убивали их. Предводители казаков отправили посланцев в пограничные русские города. Передавали через воевод просьбы русскому царю, что хотят перейти под его власть. Для России момент казался самым подходящим. У неё подготовлены войска, есть могучие союзники, а в Польше развал, мятежи. В июне 1632 года Михаил Фёдорович и Филарет созвали Земский Собор. Он принял решение — начинать войну. Собор установил особый налог на военные расходы, «пятую деньгу». А для сбора и распределения этих денег опять выбрал самых честных и достойных — Пожарского и настоятеля Чудовского монастыря Левкия.
И командовать армией назначили лучших воевод, Шеина и Пожарского. Но у князя Дмитрия снова случился приступ болезни, и его заменили окольничим Измайловым. Армия насчитывала 35 тысяч бойцов, 160 орудий. Среди них были огромные пушки, стрелявшие пудовыми ядрами (пуд — это примерно 16 с половиной килограммов). Самое большое орудие, «Единорог», весило 7 с половиной тонн. Были и другие гиганты «Пасынок», «Волк», «Кречет», «Ахиллес», «Вепрь», «Грановитая». Армии приказали отбить у врагов Смоленск.
Однако и Филарет допустил серьёзные ошибки. Он очень надеялся на союз с турками, но султан Мурад IV опять воевал с Ираном, ему было не до русских. Могли помочь подданные султана, крымские татары. Но… для них главное было — добыча, пленные. Обычно каждое лето на южных границах России дежурило 12 тысяч воинов, а сейчас часть из них забрали против поляков. Оставили только 5 тысяч. Крымский хан Джанибек прикинул — очень уж соблазнительно! К нему примчались и посланцы панов с подарками, деньгами. Вместо того, чтобы бросить свою орду на Польшу, хан неожиданно повернул её на Русь. Разорил окрестности Белгорода, Курска, Орла.
И царским ратям вместо Смоленска пришлось повернуть на татар. Их побили, прогнали. Но всё лето потеряли. На Смоленск армия Шеина двинулась лишь осенью. Его полки взяли Серпейск, Дорогобуж, Белую. Местное население встречало их с радостью. Против поляков восстали казаки и крестьяне в Новгороде-Северском. За несколько месяцев у врагов отобрали 23 города. Но тут-то и сказалась задержка. Залили осенние дожди. А ведь шоссейных дорог ещё не было. Всё развезло непролазной грязью. Армия застряла.
К Смоленску подошла только в декабре. Но без артиллерии — тяжёлые пушки тащились где-то сзади, зимой они завязли в снегах. Без них такую крепость, как Смоленск, взять было нельзя. В ней засели 4 тысячи поляков. А комендантом был старый знакомый русских, Гонсевский. Бывший комендант Москвы. Но он в городе не остался. Вместе с другим вельможей, Радзивиллом, собрал корпус из 9 тысяч воинов. Всячески мешал нашим ратникам, нападал на них сзади. Пока окружение не было плотным, Гонсевский прорвал его, доставил в Смоленск подкрепления и запасы еды.
Огромные орудия дотащили только в марте 1633 года. Начали долбить стены, прошибли проломы. Шеин два раза бросал войска на штурмы. Но поляки отбивали их. И здесь сказалась ещё одна ошибка Филарета. Лучшими частями у русских считались полки «нового строя», их посылали впереди. Но ведь командиры и инструкторы там были из иностранных наёмников! Они служили за плату, геройствовать им было незачем. Когда встречали сильное сопротивление, жестокий огонь, поворачивали назад. И русские солдаты отступали вместе со своими заграничными командирами.
А обстановка, казавшаяся такой удачной для русских, быстро изменилась. В Германии погиб в бою шведский король Густав Адольф. Его наследницей была дочь Христина. Но она была ещё маленькой. Вместо неё Швецией стал править канцлер Оксеншерна. А он Россию ненавидел. Поход на Польшу отменил. Наша страна осталась без союзников.
Царь и патриарх собирали войска на подмогу для Шеина. Но поляки отправили крымскому хану 200 телег, нагруженных деньгами (деньги-то были еще не бумажными, а металлическими, тяжелыми). Летом 1633 года на нашу землю опять хлынула крымская орда. Проломила пограничную оборону. Рассыпалась отрядами для грабежей, татары докатились до Тулы, Серпухова, Калуги, Рязани. Вместо Смоленска русские рати снова пришлось поворачивать на юг. Кого-то из крымцев побили, другие ушли, угнали 6 тысяч пленных. Но армия Шеина подкреплений не получила.
А в Польше тем временем кончилось «безкоролевье». На трон избрали сына Сигизмунда, Владислава. Причём многие паны и шляхтичи проголосовали за него именно по той причине, что он ещё носил титул «русского царя». Отец перед смертью даже специально короновал его Шапкой Мономаха (русской короной), украденной поляками из Кремля. Теперь зашумели, что нового короля Польши пора посадить и на трон в Москве.
Но и украинские казаки обрадовались, что королём стал Владислав. Они-то как раз мечтали — эх, если бы избрали его! Ведь казаки дважды спасали его, и он сам пробовал когда-то заступаться за казаков. Они верили, что Владислав выполнит все старые обещания, при нём станет лучше. А он вроде бы подтверждал это. Пригласил на переговоры казачьих предводителей. Выдал им грамоту, что православная вера будет под его защитой. Что казаки получат в Польше особые права, наравне с поляками. Сам подписал эту грамоту, поставил свою печать. И… позвал воевать против русских. Казаки уже забыли запрет патриарха Феофана никогда не ходить на Россию. Восстания на Украине, на которые надеялось царское правительство, угасли. Вместо этого казаки поднялись воевать за Владислава, заслужить его милости и награды.
В августе король со своей армией пришёл к Смоленску. Из-за польского разгильдяйства на службу явилась только часть шляхтичей и панов, у него набралось 23 тысячи воинов. А у Шеина оставалось 20 тысяч. В первых боях он крепко всыпал неприятелям, и Владислав остановился в сторонке. Но вскоре к нему явились 20 тысяч украинских казаков. Сил у Владислава стало в два раза больше, чем у русских. А в царской армии было 6 тысяч наёмников. Они оценили: Владислав сильнее. Стали переходить к нему. Он хорошо принимал перебежчиков, платил им. В результате большинство наёмников из армии Шеина очутились у короля, его войско ещё выросло, а русское уменьшилось.
Поляки принялись окружать царскую армию. Она отбивалась, бросалась в контратаки. В жестоких схватках король потерял немало воинов. Но постепенно русских зажали между Смоленском и польскими полками. Обложили со всех сторон укреплениями, перекрыли все дороги. Шеин надеялся, что из Москвы пришлют свежее войско, выручат его. Но Филарету было уже 80 лет. В октябре, на праздник Покрова Пресвятой Богородицы, он отслужил в Успенском соборе. Потом поехал по городу, как он любил — в открытой коляске, чтобы на улицах благословлять людей. На ветру он простудился, вечером ему стало плохо. На следующий день патриарх скончался.
Но он же возглавлял правительство, был отцом царя. Все дела сразу встали. Готовили пышные похороны. А среди бояр пошла грызня, кто теперь станет главными советниками Михаила Фёдоровича, кому занять высокие должности в правительстве. Раньше как Филарет сказал — так и будет. Сейчас важные вопросы стала решать Боярская Дума, обсуждала, спорила. К военным делам она вернулась не сразу. Только 18 ноября приняла постановление послать вторую армию на помощь Шеину. Её было решено собирать в Можайске, воеводами назначили Дмитрия Черкасского и Пожарского. Но в ноябре лишь разослали приказы дворянам, стрельцам, казакам, кому из них готовиться в поход. Реально войско собралось в феврале 1634 года. Оказалось — уже поздно.
