Пусть мы и знали, что легко не будет, но все оказалось гораздо сложнее.
Май
Очередной план и снова отмена. Мы с Миллером уже в пятый раз пытаемся выкроить немного времени, но из-за его сумасшедшего графика планы рушатся. Не то чтобы я считала. Ну ладно, так и есть. Со времени переезда из Санта-Круза мы с Миллером провели вместе в общей сложности тринадцать дней за долгих одиннадцать месяцев.
Он закончил тур с Эдом Шираном, и я подумала, что у него останется немного свободного времени до записи полноформатного альбома. Но есть музыкальные клипы, которые нужно снимать, а еще рекламные мероприятия, и если альбом будет хорошо продаваться, то дальше Миллера уже ждет его собственный тур.
Я действительно стараюсь не навязываться и не ждать своего мужчину у телефона. Хотя Миллер мне этого не позволяет. Он никогда не пропускает наши вечерние созвоны, если только в это время не в полете. У него изнурительный график, но и у меня тоже. В прошлом январе Миллеру вручали премию «Грэмми» как лучшему новому исполнителю, но я не смогла присутствовать, потому что у меня была огромная исследовательская работа. Я смотрела вручение по телевизору. Миллера сопровождала мама, и в своей речи он благодарил меня. Не называя имени, так как мы избегаем публичности, чтобы про меня не пронюхали папарацци.
Он называл меня девушкой из своих песен.
Я так рыдала, что моя соседка, Вероника, решила, что меня хватил удар. Но слезы лились, потому что я скучала по нему, любила его так сильно, что с каждой секундой разлуки казалось, будто мы идем против естественного порядка Вселенной.
Вероника утешила меня своей любимой цитатой: «перемены трудны в начале, запутанны в середине и прекрасны в конце». Я не знаю, начало сейчас или середина. Все и трудно и запутанно одновременно. Длинные отрезки времени, когда мы не видим друг друга, перемежаются редкими встречами на выходных, которые заканчиваются очередным душераздирающим прощанием.
Я могу только надеяться, что Вероника права и что вся эта душевная боль того стоит, что в конце концов все будет прекрасно.
Октябрь…
В последнее время я здесь почти ничего не пишу. Слишком много дел, учеба с каждым семестром становится все труднее. Но такая занятость хорошо помогает отвлечься, и мне не приходится целыми днями погружаться в тоску по Миллеру.
Конечно, это неправда. Я всегда по нему скучаю. Каждая минута слегка окрашена его отсутствием. Наверное, я слишком драматизирую, но этот дневник моя отдушина. А у Миллера – его музыка. Как все и предсказывали, его первый полноформатный альбом «Вне досягаемости» трижды стал платиновым. Он прекрасен, и в песнях я слышу нашу историю. Нашу разлуку и тяжелые прощания.
Сейчас он в Европе, с собственным мировым турне. Последний раз я видела его месяц назад. Лейбл выделил ему целые выходные перед стартом. Мы уединились в домике на озере Тахо, чтобы спрятаться от прессы, отчаянно пытаясь извлечь максимум из этих сорока восьми часов. Он выглядел таким усталым. Измученным. Миллер любит своих фанатов и играет вживую, но все остальное для него уже перебор. Я говорила ему, что он имеет право наслаждаться своим успехом и лучше заботиться о себе, но он полон решимости довести это турне до конца. Он договорился, что половина его прибыли пойдет в благотворительный фонд на еду бездомным и помощь с жильем.
«Так я чувствую, что занимаюсь важным делом, – говорил он. – И могу каждое утро смотреть на себя в зеркало».
Я любила его за это даже больше, чем считала возможным. Миллер просил меня дождаться его, и я пообещала. Конечно, пообещала. Потому что именно мне выпало ждать. Я не могу улететь с ним; у меня есть своя работа и свои цели, чтобы я тоже могла собой гордиться.
Мы целовались и занимались любовью, а потом он снова уехал, и теперь мне ничего не остается, как ждать.
25
Вайолет
Март
– Вайолет, заказ!
Шеф-повар Бенито, которого все называли Папа, выставил в окно выдачи две тарелки с яичницей, беконом и картофельными оладьями. Он ударил в колокольчик и снова исчез.
Я вытерла пот со лба тыльной стороной ладони, закончила записывать пожелания посетителей и поспешила к окошку, чтобы приклеить листок заказа. Двум другим столикам требовалось еще кофе, но яичница остывала быстрее всего. Я узнала это на собственном горьком опыте, когда два года назад меня наняли в закусочную «Мака».
Я схватила оставленные Папой тарелки, налила кофе и выписала чек. Когда время завтрака закончилось, у меня выдалась минутка перевести дух.
– Привет, Ви. – Ко мне бочком подошел Дин, еще один официант, и одарил меня одной из своих фирменных очаровательных улыбок. – Сегодня вечером в центре открывается художественная выставка. Не хочешь посмотреть?
– Не могу, – ответила я, беря в руки две бутылки кетчупа. – Учеба.
– Откуда я знал, что ты это скажешь?
– Потому что уже два года приглашаешь меня на свидания, а я два года говорю «нет».
Он ухмыльнулся.
– Не сочти за отчаяние, но почему?
Я устало улыбнулась ему.
– Ты же знаешь, каково это.
– Я знаю, что работа и отсутствие развлечений вредны для здоровья. – Дин облокотился на стойку и откинул со лба прядь песочного цвета волос. Он осторожно коснулся моей руки и задержал пальцы на моей коже. – Я переживаю за тебя.
– Я тебя умоляю, – произнесла я с кривой усмешкой, взглянула на наши руки, а затем снова подняла на него взгляд и вскинула брови.
Он убрал руку и выпрямился, ухмыляясь.
– Не понимаю, как ты можешь оставаться невосприимчивой к моему обаянию. Ведь у тебя же нет парня, верно?
Я поморщилась и занялась кетчупом.
– Верно. – Я смерила его взглядом. – Ты когда-нибудь допускал мысль, что, возможно, ты мне просто не нравишься?
Он невинно округлил глаза.
– Я? Не-а.
В окне кухни появился Папа.
– Вайолет! Заказ. – Он звякнул колокольчиком.
– Мне пора.
Дин тяжело вздохнул и отошел, подняв ладони вверх.
– Я не собираюсь отказываться от тебя, Ви. Когда-нибудь я завоюю твое сердце и ты спросишь себя: «Почему я раньше не заказала Особенного Дина?»
Я закатила глаза. Он часто болтал всякую ерунду, но большинство девушек не могли устоять перед его немалым обаянием. Но ему нужна именно я, потому что не бросаюсь к нему в постель. Он понятия не имел, насколько подобное невозможно. Что даже мысли об этом не было в моей голове. Смена закончилась, и я пошла в подсобку, чтобы снять фартук и дурацкую кепку с головы. Остальные ребята из персонала и официанты, чья смена только начиналась, тепло приветствовали меня или прощались до следующего дня. Команда у «Мака» стала для меня второй семьей, с ворчливым Папой во главе. Это была одна из особенностей, которая мне больше всего нравилась в Техасе – южный менталитет, фамильярность и теплые отношения, по которым я отчаянно скучала из-за моего вынужденного одиночества.
