– Сказал что?
– Он приходит ко мне домой по воскресеньям. И мы допоздна не спим, работаем над новыми каверами. Кстати, сегодня вечером он тоже придет ко мне. Так что, может, когда-то ты и была экспертом в его желаниях, но… теперь уже не так сильно. – Она помахала пальчиками. – Пока-пока!
Я смотрела ей вслед – красивая, умная и всегда целенаправленная, как лазер. Немедленно заполучала то, что хотела.
«Это не мое дело, – подумала я, сильнее погружаясь в себя. – Он не хочет со мной разговаривать. Он не мой. Мы не можем быть вместе».
– Со сроками не очень весело, – заметила куратор мисс Тейлор, заглядывая в результаты моих поисков стипендий. – И Калифорнийский университет предлагает приличную сумму только для бедных семей, а я не совсем уверена, что ты к таким относишься. Тебе что-нибудь ответили по поводу поощрительной стипендии?
– Пока нет. Но ради финансовой помощи я сделаю все возможное.
Мисс Тейлор сняла очки и откинулась на спинку стула.
– Это, должно быть, невероятно тебя обескураживает, Вайолет.
Я выдавила слабую улыбку.
– Проблемы мирового масштаба, да? Мама с папой не могут оплатить престижный университет дочери.
Она нахмурилась.
– Мне ведь не нужно тебе напоминать, что любому человеку тяжело жить с долгами. По этой печальной причине тысячи молодых людей вообще избегают университетов. Тебе были открыты все двери, а теперь нет. То, что ты из-за этого расстроилась, нормально.
– Огорчением делу не поможешь. Я пойду на что угодно ради этого, и если хочу поступить осенью, то отвлекаться от цели непозволительная роскошь.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, Вайолет, но Калифорнийский университет может оказаться не самым подходящим местом в твоей ситуации. Ты должна проявлять гибкость, хорошо?
Я кивнула и пообещала, но свою карьеру выбрала еще в десять лет. Я любила Санта-Круз. Любила свой дом. Мою семью. Миллера. А теперь находилась в полной растерянности. Как будто земля под ногами дрожала и раскалывалась, а я не знала, выстою ли или упаду в пропасть.
В тот день я, как обычно, зашла к Уитморам, но хозяйская спальня оказалась пуста. Под ложечкой засосало от страха, пока я не вспомнила, что Нэнси назначена встреча с врачом.
Я уже собралась вернуться домой, чтобы успеть до футбольной тренировки еще поработать над вопросом стипендий, но на лестнице появился Ривер.
Как всегда красивый, его глаза загорелись при виде меня.
– Привет, – произнес он.
– Привет, – ответила я.
Он склонил голову набок.
– Ты в порядке? Выглядишь немного грустной.
– Выдались тяжелые деньки, – ответила я и почувствовала, как сдавило горло.
– Понял. Хочешь сходить куда-нибудь перекусить? Отвлечься от мыслей?
Он был такой очаровательный и добрый, улыбался мне с искренним сочувствием. Его доброта грозила свести на нет все мои усилия держать свои чувства под контролем. Они так и норовили прорваться наружу, но, видит бог, я устала плакать. Так надоело чувствовать себя куском глины, сминавшимся под гнетом внешних сил. Я должна стать жестче, иначе не выживу.
Он ухмыльнулся.
– Просто да или нет?
Я бросилась на Ривера. Обвила руки вокруг его шеи и поцеловала его. Целовала в губы, линию челюсти, подбородок, а потом снова в губы. Пылко. Отчаянно желая стереть Миллера из чувственной памяти своего тела. Поступить так же, как он – двигаться дальше с другим человеком и вернуть контроль над собственной жизнью, которая разваливалась прямо у меня на глазах.
Ривер удивленно застыл, его губы были твердыми и неподатливыми, но в конце концов он приоткрыл их. Поцеловал меня в ответ, сначала легко, но затем сильнее, зажмурился и нахмурил лоб, как будто наш поцелуй – работа, которую нужно сделать. Языки бестолково тянулись друг к другу, мы сталкивались носами и зубами.
Он отстранился, переводя дыхание.
– Вайолет?
– В твою комнату.
– Ты уверена?
– Да. Больше никаких разговоров.
Разговор даст время на размышления, а они приведут к признанию того, что все неправильно.
Мы спотыкаясь добрались до его комнаты, продолжая неловкие поцелуи. Я сбросила с его плеч куртку с символикой команды. Ривер упал на кровать, а я забралась на него сверху.
– Никогда не ожидал от тебя подобного, – произнес он.
– Как и я, – вылетело признание. Помимо того, что мне хотелось убежать от своих чувств к Миллеру, Ривер был моей давней любовью. Это должно сработать…
Но нет.
Неискренние ласки и поцелуи, которые становились все более поверхностными… Все равно что пытаться зажечь пустую зажигалку. Он не был твердым под джинсами. И я не чувствовала отчаянного желания. Мы бездарно отыгрывали постельную сцену, как два актера с нулевой химией.
С тихим возгласом отчаяния я скатилась с него. Мы лежали на спине, бок о бок, уставившись в потолок.
– Мне жаль, – произнесла я.
– Мне тоже. Обычно у меня в этом… нет проблем. Просто ты застала меня врасплох.
– Ясно.
– Вот почему сейчас я не очень… хорош.
– Ты уже говорил, – сказала я, чувствуя обжигающий стыд за то, что натворила. Я прикрыла глаза рукой, но из них уже хлынули горячие слезы. – Мне так жаль.
«Прости, Миллер».
– Эй. – Ривер осторожно убрал мою руку. – Все в порядке.
– Нет, не в порядке. Я не знаю, что со мной.
– С тобой все хорошо. Это я все испортил. Поверь мне.
Я покачала головой.
– Нет. Ты этого не заслужил. Все идет наперекосяк. Я привыкла быть всегда на высоте и следовать своим планам. А теперь… – я указала на потолок. – Теперь все разваливается на части. Я разваливаюсь на части. Веду себя так, как никогда бы не стала. Притворяюсь другим человеком.
Ривер перевел взгляд на потолок и сжал губы в жесткую линию.
– Ага. Прекрасно тебя понимаю.
– Правда?
– Определенно.
Я вытерла нос рукавом кофты и повернулась к нему лицом.
– Откуда? Просто… кажется, у тебя все отлично.
– Это потому, что я очень хорошо умею притворяться, – с горечью произнес он, потянулся к тумбочке, достал салфетку и предложил мне.
– Спасибо. – Я промокнула глаза. – Нэнси сказала мне, что тебя взяли в Алабамский и Техасский университеты.
