«Потому что он не привык, чтобы люди с ним хорошо обращались. Или к спальням со смежными ванными комнатами».
В нашей огромной кухне с гранитными столешницами и техникой из нержавеющей стали я достала из холодильника коробку с именинным тортом. Никак не могла выбросить из головы урчание в животе Миллера, а потому сунула в сумку из «Трейдера Джо»
[1] одноразовые тарелки, кукурузные чипсы, банку сальсы, две банки кока-колы, вилки и салфетки. Закинув сумку на плечо, я схватила коробку с тортом и так же крадучись поднялась наверх.
Я на ощупь открыла дверь своей спальни. Миллер исчез.
– Вот черт. – Я сникла. Разочарование оказалось сильнее, чем я ожидала. Но в следующее мгновение коробка с тортом чуть не выпала у меня из рук, когда Миллер появился из моей гардеробной.
– Я не был уверен, что это ты, – пояснил он.
– Я подумала, что ты меня бросил.
– Все еще здесь. – Он посмотрел на мою сумку с продуктами, и в его голосе промелькнуло беспокойство. – Это что?
– Еда. Я весь вечер занималась…
– Ты занимаешься летом?
– Да. Хожу на подготовку к старшим классам. Когда-нибудь я стану врачом. Хирургом. На это уйдут годы учебы и практики, так что стараюсь работать наперед.
– Ох. Круто.
– Ну так вот, я много занималась и, оказывается, проголодалась. Тут не так уж много. Просто чипсы, сальса и газировка. Ну и конечно торт. – Знаю, не совсем здоровый перекус…
Миллер ничего не ответил. Он слишком умен, чтобы купиться на мою тонко замаскированную благотворительность. Но голод, должно быть, победил гордость, потому что он не стал спорить и позволил мне устроить наш маленький пикник на полу за кроватью, на случай, если нагрянут родители.
Я уселась спиной к стене, а Миллер сидел напротив меня, у моей кровати, вытянув перед собой длинные ноги. Мы ели и болтали о том, с кем он познакомится в школе.
– Капитан молодежной футбольной команды – квотербек, Ривер Уитмор, – сказала я и тут же пожалела, что начала с него. Краска залила лицо. – Ты играешь в футбол?
– Нет.
– Хм, да, значит, он квотербек.
– Ты это уже говорила. – Миллер скользнул по мне проницательным взглядом и тут же отвел его. – Он тебе нравится.
– Что? – практически взвизгнула я, но тут же понизила голос. – Нет, я… почему ты так думаешь?
– Из-за того, как ты произнесла его имя. И у тебя все лицо покраснело. Он твой парень?
– Вряд ли. Посмотри на меня.
– Я прекрасно тебя вижу.
Так и есть. Его глаза цвета топаза не только смотрели на меня, но еще и видели. Возникло чувство, будто на моем лице отражались самые сокровенные тайны сердца. По коже разлился жар, и мне пришлось отвести взгляд.
– Ты же знаешь, как это бывает, – произнесла я. – Я заучка, а он бог футбола. Он даже не замечает моего существования. Но мы с детского сада вмести ходим в школу, и я… не знаю. Мне кажется, я всегда была влюблена в него. – Я прижала ладони к щекам. – Не могу поверить, что только что рассказала тебе все это. Пожалуйста, никому не говори, когда начнутся занятия. Это меня убьет.
Миллер отвернулся и потянулся за газировкой.
– Забуду, что ты вообще об этом упоминала.
– Хорошо… кстати, с Шайло ты тоже познакомишься. Она очень умная и веселая. И к тому же красивая. Удивительно похожа на Зою Кравиц. Она моя лучшая подруга. Мой единственный друг.
– А у меня нет ни одного. Так что у тебя все в порядке.
– Да, но ты только что переехал. А я здесь всю свою жизнь. – Я заправила за ухо прядь волос. Но теперь мы с тобой друзья, верно? Давай обменяемся телефонами! Тогда мы сможем переписываться. – Я схватила с кровати свой телефон. – Вот черт, будет так здорово получать сообщения и не знать наверняка, что они от Шайло.
– У меня нет сотового, – ответил Миллер, вытирая руки о рваные джинсы и не глядя на меня.
– Ох. Погоди, серьезно? – Я уронила телефон на колени. – Как вообще ты без него выживаешь?
– Если тебе приходится без чего-то обходиться, ты просто берешь и обходишься.
– Даже представить себе не могу.
Он нахмурился.
– Держу пари, что так.
– Эй…
– А что? Ты же сама только что сказала, что не можешь представить?
– Да, но это несправедливо…
– Справедливость? – Миллер усмехнулся. – Ты ни черта не знаешь о справедливости.
– Почему ты на меня злишься?
Он открыл было рот, но тут же захлопнул его.
– Ничего подобного.
Я подождала несколько секунд, потом взглянула на него.
– Все в порядке. Ты можешь мне рассказать. Если хочешь.
– Что рассказать?
– Что угодно.
«Например, где ты живешь».
– Мы только что познакомились, – возразил Миллер. – И ты девчонка.
– И что?
– И то. Парни не болтают с девчонками о всякой ерунде. Они общаются с другими парнями.
– Но друзья разговаривают, помнишь? И к тому же… – Я демонстративно огляделась и заглянула под кровать. – Здесь нет парней.
Он издал смешок.
– Боже, ну ты и зануда. Хотя и храбрая.
– Считаешь меня храброй?
Он кивнул.
Мои щеки вспыхнули.
– Меня еще никто не называл храброй.
Наши взгляды встретились, и на губах Миллера промелькнула слабая улыбка. Атмосфера между нами, казалось, потеплела и смягчилась. Просто замечательно в свой день рождения сидеть с этим парнем.
Но затем мама с грохотом распахнула дверь своей спальни, и вниз по лестнице загрохотали ее шаги.
Я вздрогнула, и мы с Миллером замерли. Через несколько минут она заговорила на повышенных тонах, отец ей ответил, они оба спорили все громче и громче, пока не перешли на настоящий крик. Под внимательным взглядом Миллера мое лицо опалило жаром. Желудок сжался в тугой узел, и меня затошнило от только что съеденного.
– Поверить в это не могу, – кричала мама снизу. – Еще один, Винс? Сколько еще?
– Господи Иисусе, уже больше десяти вечера. Отвали от меня, Линн!
Их слова стали приглушеннее – мама, вероятно, бегала за папой по дому, размахивая перед ним какими-то бумагами, как она уже делала до этого. Меня насквозь прожигал стыд. Я подтянула колени и закрыла уши, желая, чтобы родители провалились сквозь землю. Меня окутал хвойный аромат сосновых иголок с привкусом сальсы. Я приоткрыла один глаз. Миллер подвинулся и сел рядом со мной. Он не обнял меня, но сел так близко, что мы соприкасались. Плечом к плечу. Установил контакт. Дал мне знать, что он со мной.
