– Без шансов, Стрэттон.
Я ухмыльнулся.
– Стоило попытаться.
Наступила более приятная тишина.
– Да, здесь просто идеально, черт возьми, – воскликнул Холден. – Как будто мы на краю света и никто не может нас тут достать.
– Ага, – согласился я, а Ронан кивнул.
Холден вдохнул и выдохнул.
– Я гей, – выпалил он. – Просто хочу сразу все прояснить. На случай, если это не было очевидным. Это станет проблемой?
Я нахмурился.
– Нет. С чего бы?
– Спроси моего отца. – Он посмотрел на Ронана. – А как насчет тебя?
Ронан отхлебнул пива.
– Нет, я не гей.
Мгновение все молчали, а потом снова раздался хохот. Я смеялся до боли в животе и слез в глазах. Даже Ронан усмехнулся и подлил розжига в костер. Любое напряжение, которое еще оставалось между нами тремя, сгорело в огне, и я чувствовал себя так же, как при первой встрече с Ронаном. Холден Пэриш тоже подходил к этому месту. Вместе с нами.
– Ты сумасшедший ублюдок, знаешь об этом?
Он вытер глаза.
– Так меня и называют.
– Знаешь, ты ведь мог быть с ними. Среди популярных учеников.
– Зачем, если намного веселее издеваться над ними?
– Веселее, – ровным голосом повторил Ронан, словно холодным ножом обрубая смех. – Так вот ради чего было все это дерьмо с Фрэнки? Ради веселья?
Улыбка Холдена исчезла, и от него, казалось, вновь повеяло мрачным холодом.
– Я сделал это, чтобы застать его врасплох. Вот и все.
Но это не все. Ни разу. Однако у всех нас были секреты и свои скелеты в шкафу. Ронан остался со мной как раз потому, что я не совал нос в чужие дела и мы не собирались нарушать традицию с Холденом. Но с наступлением ночи он сам немного рассказал нам о себе. Что переехал сюда из Сиэтла и жил с тетей и дядей в Сибрайте, самом богатом районе Санта-Круза. Его особняки затмевали даже дом Вайолет.
– Тебе оставался всего год старшей школы, – заметил я. – Зачем уезжать?
– За меня все решили. После второго года старшей школы отец устроил мне небольшую поездку в глушь.
– Ты имеешь в виду лагерь?
– Конечно, – кисло согласился Холден, кутаясь в пальто, несмотря на огонь и теплую летнюю ночь. – Лагерь. Этот тур подразумевал год в Швейцарии. В Лечебнице дю Лак Леман, – произнес он с французским акцентом, столь же безупречным, как и его испанский. – Для нас с вами это Женевское озеро.
– Лечебнице?..
– Дурка. Сумасшедший дом. Психиатрическая лечебница. Как хотите, называйте.
Я подался вперед.
– Господи…
– Насколько я могу судить, никакого Господа нет, – сказал Холден, грустно улыбаясь. – Поверь мне. Я проверял.
Наступило короткое молчание, а затем Ронан вылил еще одну струю бензина в костер.
– Наверное, этот лагерь посреди дикой природы был просто убойным местечком.
Я затаил дыхание под пристальным взглядом Холдена. Затем он запрокинул голову назад и рассмеялся.
– Этот парень настоящий?
– На сто гребаных процентов. – Я чокнулся соком с пивной бутылкой Холдена. – За то, что выжил в лагере. И Швейцарию.
Холден сглотнул, стараясь не показывать, как его тронули эти слова.
– За Ронана, ты великолепный ублюдок. – Он потянулся через меня, чтобы чокнуться со здоровяком. – За то, что мы на сто процентов настоящие.
Ронан порылся в кармане куртки и вытащил маленький желтый предмет.
– За Фрэнки, тупого ублюдка, который не заметил, как я стащил его полицейский электрошокер.
На долю секунды мир замер, а потом мы расхохотались. Все трое. Смеялись так сильно, что на несколько часов я позабыл о разбитом вдребезги сердце.
9
Вайолет
Спортзал наполнялся шумом радостных возгласов, топота ног и музыки. Чирлидерши во главе с Эвелин исполняли танец в своих сине-желтых юбках и топиках. Блестящие золотистые помпоны шуршали и поблескивали на солнце, льющемся из огромных окон за баскетбольными кольцами.
Толпа ахнула, когда двое парней-чирлидеров подбросили Эвелин высоко в воздух, где она сделала замысловатое гимнастическое сальто и успешно приземлилась к ним на руки.
Я сидела в компании из своей учебной группы – парнями и девушками, которые стремились попасть в медицинскую школу или мечтали о Массачусетском технологическом институте, а также с Шайло. Она надела наушники и закрыла глаза, полностью отгородившись от выступления, словно на медитации в лесу.
Я оглядела толпу и обнаружила Миллера, сидевшего с Ронаном и Холденом высоко в углу спортзала. Видео с вечеринки Ченса разлетелись за несколько недель. Чечетка Холдена на обеденном столе Блейлоков стала хитом, но его конфронтация с Фрэнки всех напугала.
– Он такой горячий, – скулила Эвелин через несколько дней после вечеринки. – Я не понимаю. У него харизмы хоть отбавляй, но, похоже, он желает себе смерти. Не говоря уже о том, что он сжег все мосты с Ривером и Ченсом, так что теперь ему придется тусоваться с твоим мальчишкой и этим преступником.
Но Холден, казалось, рядом с Миллером и Ронаном был совершенно счастлив. В то утро все трое смотрели представление, разговаривали и смеялись. Странное трио: угрюмый музыкант, татуированный плохой парень и гений-миллиардер, который одевался так, словно каждый день ходил по подиуму зимних показов мод в Милане. И всем им было плевать на то, что о них думают.
Прошло уже много времени с тех пор, как Миллер общался со мной так же непринужденно.
Чирлидеры закончили выступление, и по огромному залу из полированного дерева эхом разнеслись аплодисменты.
Директор Хейс взял микрофон и вышел в центр.
– А теперь глава судей Осеннего бала, Лейла Кальдерон, объявит членов Свиты.
Лейла, девушка с длинными темными волосами, в мини-юбке и обтягивающей футболке, выкатила в центр зала накрытый черной скатертью маленький столик на колесиках. На нем лежали четыре короны: две большие и две маленькие. Лейла с ловкостью ведущего новостей забрала у директора микрофон.
– Голоса уже подсчитаны, итог подведен. Поприветствуйте аплодисментами вашего Принца Осеннего бала… Донти Уэзерли!
Грохот аплодисментов потряс зал. На первом ряду футбольная команда в форменных куртках кричала и хлопала по спине своего героя-принимающего, и тот присоединился к Лейле. Он позволил ей нацепить себе на голову пластиковую сверкающую корону и попытался уйти, но Лейла схватила его за руку.
– Не так быстро. Каждому принцу нужна принцесса. В этом году Принцессой Осеннего бала становится… Эвелин Гонсалес!
