— Кобелякой, — свесила руку и протянув к Лёне, поглаживала волосы. — Не надо ничего объяснять. Вчера вечером звонила Любаша, она мне рассказала про Алёну. Очень жаль, что я вновь ошиблась в выборе подруги.
— У тебя есть Васька и Люба.
— Да, с ними мне повезло, надеюсь, — произнесла с ноткой сомнения. — А бабуля и правда передавала тебе привет. Сегодня, — продолжала поглаживающие движения, — так и сказала, передавай кобеляке привет от бабы Аси, и скажи, что когда выпишут, оторву ему…
— Все-все, понял я, что мне будут отрывать. Что-то мне подсказывает, это твое послание? — спросил с улыбкой.
— Может и мое, а может и не мое… Лёнь, я замерзла, — жалобно протянула.
Мужчина поднялся и направился к выходу:
— Подожди, одеяло потеплее принесу.
— Тугодум! — шепнула в спину. Через минуту ее накрывали вторым одеялом, а Ева с недоумением наблюдала за действиями. — Я все равно мерзну!
— Маленькая, может у тебя температура, давай градусник принесу.
— Неси, — обреченно пробормотала.
— Тридцать шесть и пять, — подсвечивая телефоном смотрел на ртутный столбик. — Чай согрею, наверное, ноги застыли.
— А грелка есть!? — откровенно издеваясь, шипела из под груды одеял, под которыми становилось невыносимо душно.
— Сейчас у мамы спрошу, — вновь поднялся и хотел выйти.
— Киселев, ты дурак? Не нужна мне грелка, и хватит мотаться туда- сюда, родителей разбудишь, — скинула с себя одно из одеял и вздохнула свободно. — Чуть не сварилась. Спи, тормоз, — отвернулась спиной и чуть поерзав неподвижно улеглась.
— Е-е-в.
— Ммм.
— Я лягу с тобой?
Пожала плечами:
— Ложись… — ее сдвинули ближе к спинке дивана и заключили в кокон из рук и ног. Киселев боялся лишний раз пошевелиться и не верил своему счастью. Наконец-то его девочка рядом. Не льет слезы и не смотрит на него осуждающе, а доверчиво жмется к груди.
— Можно разложить диван, — прошептал над ухом.
— Не хочу, мне и так хорошо.
Откинувшись сильнее к груди мужчины, обняла его руки и закрыла глаза. Ева провалилась в глубокий сон, сработала накопившаяся усталость последних дней. А в объятиях Лёни, было тепло и спокойно.
***
— Вера, Вееер, — через приоткрытую дверь слышалось шипение, — Вера, ёшки- матрешки!
— Ну, что ты опять к ним пристал, спят дети, — женщина заглядывала через плечо мужа.
-Я не понял, а почему они вместе ютятся на маленьком диванчике? Лёня собирался на полу спать, вон, там и постелено.
— Же-е-еня, — горько простонала жена. — Потому что. Так понятно?
— Они, что…?! — громко спросил, уставившись на жену. — Да Евка же ребенок..
— Женя, ребенком она лет пять назад была, закрой уже дверь! — последовал негромкий хлопок и удаляющиеся шаги.
Ева беззвучно сотрясалась от смеха и боясь разбудить Киселева, зажала себе рот ладошками.
— Ну что, ребенок, хохочешь? — сонным голосом поинтересовался у девушки.
— Ты тоже их слышал?! Кажется, твой папа удивлен.
— Это мягко сказано, — они вновь застыли прислушиваясь к происходящему.
— Да как же так? Она ему даже никогда не нравилась, — доносились взволнованные слова.
— Интересно, — прошептала Ева, — не нравилась, значит, никогда?!
— Не слушай его, — ответил Киселев заговорческим шепотом.
— Женя, ты вообще редко что замечаешь, — слышался насмешливый женский голос. — Я не буду удивлена, если ты и внуков не заметишь, бегающих у нас по дому. Лёня всегда относился к девочке с нежностью, просто, сам долго соображал. Как приезжал, первым делом к ней бежал, ты не замечал?
— А вот это, еще интереснее, — Ева легла на спину и вся превратилась в слух. Киселев закрывал ей уши ладонями. — Не мешай…
— Каких внуков?!
— Обыкновенных. Маленьких, пухленьких, голопопеньких…только представь какие очаровательные детки у них получатся… — тут пришло время Еве округлить глаза, а Лёне беззвучно смеяться и тыкать в нее пальцем:
— Ну, что, еще послушать хочешь, или приступим к внукам, тоесть детям, м?
— Я сама еще "детям"! Дядя Женя правильно сказал: "ребенок"!
— Ладно, готов подождать пару лет…
— Вер, а Вер, а ты кого больше хочешь, внука или внучку?
— Дурак ты, Киселев, — Ева прыснула после этих слов и покосилась на Лёню. — Мне без разницы, лишь бы ребеночек здоровенький был.
— Ну все же? Я внучку, — мечтательно произнес дядя Женя.
— И я, — поддержала тётя Вера.
Ева с Лёней переглянулись и не сговариваясь поднялись с дивана.
— Так, пора объявлять о нашем пробуждении. Иначе, они и имя выберут за нас, и школу, и университет.
Эпилог
Четыре года спустя
— Это кто у меня такой сладенький!? Это кто такой хорошенький?! Доче-е-енька, — Лёня сидел на полу играя с маленькой рыженькой девочкой в розовом комбинезончике.
— Лёня, нам пора, — Ева стояла на пороге комнаты и нетерпеливо топала ножкой.
— Да-да, иду. Моя кнопочка, — с нежностью в голосе потянулся к малышке.
— Лёня! — уже более грозно произнесла имя.
— Иду, Маленькая, иду, — он не отрывал взгляд от ребенка, который с упоением обсасывал игрушку. — Брось каку, Милочка. Нельзя кушать игрушки.
К Еве зрителями присоединились родители:
— И долго он так? — спросила тетя Вера, указывая рукой на сына.
— Семнадцать минут, еще немного и мы опоздаем на электричку.
— А что нам электричка? Да, Милочка? Мы на машинке можем поехать и доченьку взять с собой!
— Ты прекрасно знаешь, что меня укачает на машине. А Мила остается с бабушкой и дедушкой, они очень по ней соскучились, так ведь? — с нажимом спросила глядя на родителей.
