После того как я сдала образец мочи, нас провели в смотровую комнату, где Пегги измерила мне кровяное давление, а затем начала закатывать рукав, чтобы взять кровь из вены. Будучи от природы брезглива, я отвернулась. Джек, не спрашивая, взял меня за другую руку и нежно держал ее в своей, пока Пегги не объявила нам, что закончила.
Она лучезарно улыбнулась, и я выдернула руку.
– Я должна задать вам несколько вопросов. – Она подняла очки для чтения, висевшие на цепочке у нее на шее, и надела их на нос. – Минуточку. Назовите дату вашей последней менструации.
Ее ручка застыла над моей карточкой. Я моргнула.
– Извините?
– Когда у вас была последняя менструация?
Я снова моргнула.
– Понятия не имею. Они всегда были нерегулярными. Но у меня не было причин следить за ними.
Настала ее очередь растерянно заморгать в ответ.
– То есть вы не знаете, когда у вас были последние месячные? Но ведь это реальная помощь при определении даты родов.
Джек прочистил горло.
– Может, я могу помочь. Мы зачали 26 июня, в ее день рождения, когда ей исполнилось сорок лет.
Я зажмурилась, готовая в свои сорок лет от стыда провалиться сквозь землю.
– Лучше, чем ничего. – Пегги отложила таблицу, а затем взяла что-то похожее на колесо для выбора цвета для стен с двумя кружками картона в центре, которые можно было крутить в обоих направлениях.
– Посмотрим, – сказала она тихо, как будто разговаривала сама с собой. – Это не точная наука, но предположим, что овуляция произошла вот здесь.
Она повернула одно колесико и на миг умолкла, чтобы что-то прочитать. Затем подняла на меня взгляд и улыбнулась.
– И тогда предполагаемая дата родов будет двадцать третьего марта.
Мой живот сжало нечто вроде паники. Двадцать третье марта.
– Но ведь это так… скоро.
Только не подумайте, будто я не в курсе, что беременность длится девять месяцев. Просто я привыкла откладывать появление на свет моего – нашего – сына или дочери «на потом», в далекое будущее, когда у меня будут для этого физические и моральные силы. Но двадцать третье марта.
Пегги ободряюще улыбнулась мне.
– По крайней мере, вы не будете ходить беременная в жаркую летнюю погоду.
Я ее почти не слышала. Двадцать третье марта. Джек взял меня за руку, и я не стала ее отдергивать. Медсестра положила мою папку на маленький столик и направилась к двери.
– Пойду приглашу доктора Уайз.
Частичка моего прежнего «я», та, что жаждала контроля и порядка – двух вещей, которые явно отсутствовали в моей жизни в последние несколько месяцев – всплыла на поверхность, и я вновь принялась думать в привычных для меня категориях электронных таблиц и календарей.
– Когда мне составить план родов? – Я прочла о нем в одной из книг, которые купил для меня Джек, а после того, как я выслушала рассказ Софи о естественных родах, изложить мой план на бумаге внезапно стало для меня задачей номер один. Я очень боялась упустить время, особенно теперь, когда поняла, что его у меня так мало.
– Я хочу, чтобы мне как можно раньше сделали эпидуральную анестезию. Может, даже уже на восьмом месяце.
Судя по усталому выражению лица Пегги я сделала вывод, что она уже наслушалась таких разговоров.
– Я уверена, что доктор Уайз обсудит с вами все это. У вас в запасе еще много времени.
– И я хотела бы во время родов быть без сознания, если это все еще практикуют.
Улыбка Пегги становилась все тоньше.
– Вы можете обсудить свои проблемы с доктором Уайз. А пока наденьте этот халат – он распахивается спереди, – и снимите всю вашу одежду. Когда будете готовы, нажмите вот эту кнопку. – Она указала на квадратную кнопку на стене рядом со смотровым столом.
Медсестра шагнула к двери, а я посмотрела на Джека.
– Ты можешь подождать снаружи, пока я переоденусь.
– Ты серьезно, Мелли? Можно подумать, я никогда не видел тебя голой.
Мое лицо вспыхнуло, а медсестра Пегги, прежде чем захлопнуть за собой дверь, подавила смешок.
Я заставила Джека повернуться спиной, а сама надела халат цвета морской волны, заняла положение на смотровом столе, скромно прикрывшись одеялом, и нажала кнопку. Буквально через пару минут в комнату вошла статная женщина с темно-русыми волосами, зачесанными в шикарный шиньон, и в белом халате. Если бы не этот халат и стетоскоп на шее, я бы приняла ее за модель, которая заблудилась на фотосессии. Мне было стыдно признаться, но я испытала облегчение от того, что Джек, похоже, этого не заметил.
Она протянула мне руку и улыбнулась. Ее зубы были безупречными.
– Я доктор Дайанна Уайз.
Мы с Джеком представились и обменялись с ней рукопожатием. Я изо всех сил пыталась втянуть живот, чтобы не выглядеть рядом с Чудо-Женщиной слишком похожей на тролля, особенно в присутствии Джека.
– Итак, – сказала она, сцепив руки, и шагнула к смотровому столу. – Давайте посмотрим, что тут у нас.
Я взглянула на Джека, полагая, что сейчас для него настал подходящий момент уйти. Но нет, этот нахал расположился на стуле и даже подался вперед, словно студент-медик на своем первом вскрытии.
Покорившись судьбе, я уставилась в потолок, а доктор Уайз тем временем осмотрела меня, начиная с груди и вниз, до живота. Она мягко давила на небольшую выпуклость, перемещая руки в разные точки, а затем как будто выполнила тремя пальцами некое измерение. Наконец она выпрямилась и, слегка нахмурив брови, посмотрела на мою карту.
– Немного великовато для всего двенадцати недель. Посмотрим, что покажет УЗИ.
Она ободряюще улыбнулась Джеку и мне. Я улыбнулась в ответ лишь потому, что уже привыкла слышать, что стала слишком толстой.
– Я сейчас включу кардиомонитор, чтобы услышать сердцебиение плода, – сказала она, закончив осмотр.
Затем доктор Уайз установила небольшую машину, похожую на транзисторный радиоприемник, включила ее и намазала мне живот подогретым гелем. Взяв в руки похожий на палочку щуп, она начала водить им по моему животу, останавливаясь всякий раз, когда из динамика раздавался приглушенный стук – тук-тук. Джек стоял рядом со мной, его рука почему-то вновь держала мою руку, и мы оба глупо улыбались доктору.
– Это ребенок? – спросил Джек сдавленным голосом.
– Да. – Доктор Уайз поводила щупом взад и вперед, и глухой звук становился то тише, то громче. Она нахмурилась, и на ее переносице образовалась крошечная морщинка. Затем она вновь принялась водить щупом по моему животу, то и дело останавливая руку в одних и тех же местах.
– Что-то не так? – спросила я громче обычного. Джек сжал мою руку.
