Вскоре состоялась и вторая встреча… Опытный разведчик Дедюля чуть не присвистнул, когда знакомый незнакомец сообщил подробности: коммерсант Винн встречается в Москве с высокопоставленным советским лицом то ли из Генштаба, то ли из военной разведки. Наверное, его и собирается вывозить. Но еще больше генконсул поразился, когда австриец сумел назвать чуть не фамилию русского офицера — то ли Баньковский, то ли Петровский. Этот неизвестный офицер часто выезжает из Москвы в заграничные командировки, где передает информацию чужим спецслужбам.
Спасенный комиссаром солдат вермахта рассчитался с русскими сполна. Телеграмма особой важности отправилась в Москву в тот же день…»
[312]
Впрочем, одно не исключает другого: информация о предателе могла прийти из двух и даже более источников. Факт тот, что в начале 1962 года (личность его была установлена 19 января) в поле зрения контрразведки попал Олег Владимирович Пеньковский, полковник ГРУ, работавший «под крышей» Госкомитета СМ СССР по координации научно-исследовательских работ.
Военные контрразведчики с помощью сослуживцев Пеньковского составили его психологический портрет: человек умный, обладает организаторскими способностями, но честолюбив и тщеславен. Стремится быть замеченным начальством, найти высокопоставленного покровителя. Еще на фронте, оказывая различные услуги семье генерала С. С. Варенцова, Пеньковский сблизился с ним и при его поддержке поступил в Академию им. М. В. Фрунзе; карьере его способствовала и женитьба на дочери генерала Д. А. Га-поновича.
В 1949 году он поступил в Военно-дипломатическую академию, работал в центральном аппарате ГРУ, а в 1955 году был направлен в аппарат военного атташе при посольстве СССР в Турции. Однако в следующем году он был отозван в Союз, а затем уволен из ГРУ «в связи с неудовлетворительным исполнением служебных обязанностей в условиях заграницы, элементами карьеризма и нечестности в личном поведении». Был поставлен вопрос об увольнении в запас, но Варенцов, уже главный маршал артиллерии, помог Олегу Владимировичу не только остаться в армии, но и возвратиться в ГРУ. Тут Пеньковский возмечтал уже о должности военного атташе в Индии, однако его отправили в Госкомитет.
Такая «недооценка личности» и толкнула его на предательство: 20 апреля 1961 года, на конспиративной встрече с представителями английской и американской разведок, он подписал документ об агентурном сотрудничестве.
Работу по разоблачению Пеньковского вело Второе главное управление КГБ, но в разработке принимала активное участие и военная контрразведка, отслеживая «армейские» связи «объекта». Было установлено, что Пеньковский проявляет интерес к информации, которая не требовалась ему по роду его служебных обязанностей. Работая с секретной литературой в отдельном помещении, он закрывался на замок. Когда же пост визуального контроля зафиксировал, как, придя домой в обеденный перерыв, Пеньковский производил на подоконнике манипуляции, напоминающие фотографирование, то сотрудники военной контрразведки установили, что перед тем он посетил библиотеку ГРУ, где взял секретные сборники. В следующий раз его действия по пересъемке материалов были оперативно зафотографированы…
История разоблачения шпиона известна достаточно хорошо. 11 мая 1963 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила О. В. Пеньковского к высшей мере наказания; его связник Гревилл Винн был осужден на восемь лет лишения свободы; из СССР были выдворены несколько английских и американских «дипломатов», поддерживавших с Пеньковским шпионские контакты. Главный маршал артиллерии С. С. Варенцов был снижен в чине до генерал-майора и лишен звания Героя Советского Союза. Последнее — уж точно несправедливо.
* * *
В 1945–1953 годах в СССР было построено 13 строго засекреченных «атомградов», связанных между собой и Москвой линиями железной дороги, секретными аэродро-мами и надежной секретной связью. В каждом из них решались свои специфические задачи с общей целью создания атомного и водородного оружия и обеспечения приоритета страны в стратегически важных областях науки и техники. Особые отделы, действовавшие на этих объектах — в них назначались наиболее опытные сотрудники военной контрразведки, — курировал специальный отдел Третьего управления КГБ при СМ СССР.
Семнадцатого декабря 1959 года Совмин принял Постановление о создании Ракетных войск стратегического назначения в качестве главного вида Вооруженных сил СССР, а 31 декабря вышел приказ министра обороны с объявлением боевой структуры РВСН.
К исходу следующего года в составе Третьего управления, на базе 4-го отдела, было образовано Спецуправление, которому были подчинены особые отделы КГБ формируемых ракетных объединений и соединений — оно просуществовало до июня 1964 года. Начальником Спецуправления был назначен генерал-лейтенант Г. К. Цинев. О нем сегодня пишут однобоко и поверхностно: мол, «человек Брежнева», который вместе с С. К. Цвигуном «контролировал» Ю. В. Андропова на посту председателя КГБ СССР. Нелишним, однако, будет привести точку зрения сотрудника, работавшего под его руководством:
«Надо отдать должное Георгию Карповичу: он многое сделал для укрепления военной контрразведки, — писал полковник Михаил Федорович Гололобов. — Лично занимался подбором кадров на руководящие должности, организацией их подготовки. Например, по его инициативе при Военной академии им. Ф. Э. Дзержинского были организованы месячные курсы по изучению ракетной техники начальниками особых отделов соединений ракетных войск, что позволило им более грамотно решать вопросы оперативного характера и задачи по оказанию помощи командованию в повышении боеготовности войск.
Не без участия Цинева руководители и сотрудники особых отделов направлялись на курсы переподготовки при Высшей школе КГБ. Как правило, после их окончания они получали повышение по службе.
Цинев настойчиво добивался повышения потолка воинских званий для начальников особых отделов ракетных дивизий — до полковника и армий — до генерала. И это ему удалось. В бытность Цинева начальником Спецуправления, а затем начальником Третьего управления (23.02.1966 — 24.07.1967), в составе последнего были созданы новые отделы, количество которых (сокращенных при Хрущеве) вновь возросло»
[313].
Да уж, это не просто «смотрящий за Андроповым» «человек Брежнева»!
В то время уже сами места расположения пусковых установок МБР считались важнейшей государственной тайной, и Спецу правление проводило соответствующие мероприятия, затрачивая немалые средства, чтобы маскировать ракетные базы, создавая у местного населения и людей, случайно оказавшихся в районах их расположения, впечатление, что там находятся какие-то иные военные объекты — склады, предприятия, воинские подразделения. В то время, когда США располагали большим преимуществом в ракетном потенциале и не имели эффективной космической разведки, эти меры были необходимы и действенны. Но в конце 1970-х годов американцы уже точно знали как места расположения наших МБР, так и их количество, и типы самих ракет.
