– Дитя Аида, что еще я могу для тебя сделать? Ты само совершенство! Столько сожалений и боли!
Нико ахнул.
И открыл глаза.
Он лежал на спине и смотрел на зеленые ветви деревьев, освещенные ярким солнцем.
– Слава богам, – склонившись над ним, Рейна пощупала его лоб прохладной ладонью. От пореза у нее на щеке не осталось и следа.
Рядом хмурился тренер Хедж, и Нико в полной мере «насладился» видом его ноздрей.
– Хорошо, – подытожил тренер. – Только сделаем еще парочку примочек.
Он извлек откуда-то квадратный кусок ткани, вымазанный какой-то вязкой коричневой жижей, и прилепил его Нико на нос.
– Что это?.. Фу!
Жижа пахла глиной, кедровыми стружками, виноградным соком и (самую капельку) удобрениями. У Нико не осталось сил, чтобы убрать компресс.
Он снова начал чувствовать свое тело и понял, что лежит на спальном мешке рядом с палаткой, раздет до трусов-боксеров, а еще с ног до головы облеплен коричневыми повязками. Руки, ноги и грудь уже чесались, потому что целебная грязь быстро засыхала.
– Вы… что, решили меня похоронить? – пробормотал юноша.
– Это спортивная медицина плюс капелька природной магии, – буркнул тренер. – Вроде как мое хобби.
Нико постарался сфокусировать взгляд на лице Рейны:
– Ты это одобрила?
У девушки был такой вид, словно она вот-вот свалится без сил, но она всё-таки улыбнулась:
– Тренер Хедж вытащил тебя с того света. Зелье из рога единорога, амброзия, нектар… Мы не могли их применить, ты исчезал на глазах.
– Исчезал?..
– Не волнуйся об этом, малыш, – тренер поднес к губам Нико соломинку. – Вот, глотни-ка «Гаторейда».
– Не… не хочу.
– Нет, ты выпьешь! – настаивал сатир.
Нико подчинился. Уже сделав первый глоток, он удивился, осознав, как сильно хочет пить.
– Что со мной случилось? – спросил он. – А с Брюсом… и теми скелетами?
Рейна и тренер обменялись странными взглядами, потом претор сказала:
– Есть хорошие новости и плохие. Но сначала съешь что-нибудь. Будет лучше, если ты наберешься сил перед тем, как услышишь плохие новости.
XXXII. Нико
– ТРИ ДНЯ?!
Нико никак не мог поверить, что первые десять раз расслышал Рейну правильно.
– Мы не могли тебя сдвинуть, – рассказывала претор. – То есть… тебя буквально не получалось перенести, ты стал почти нематериальным. Если бы не тренер Хедж…
– Подумаешь, большое дело, – успокоил юношу тренер. – Как-то раз во время плей-офф мне пришлось собирать игроку квортербеку ногу, а под рукой оказались только ветки и скотч.
Несмотря на беспечный тон, под глазами у сатира набрякли мешки, а щеки запали. Он выглядел почти так же плохо, как Нико себя чувствовал.
Нико не верилось, что он так долго провалялся без сознания. Он подробно рассказал о своих странных снах, о бормотании гарпии Эллы, об увиденной мельком облачной нимфе Мелли (в этом месте тренер явно встревожился). Нико казалось, что все эти видения промелькнули в его сознании за считаные секунды, а по словам Рейны, уже наступило тридцатое июля. Он пробыл в теневой коме несколько дней.
– Послезавтра римляне нападут на Лагерь полукровок, – Нико отхлебнул еще «Гаторейда» – приятного и прохладного, но безвкусного. Похоже, участки языка, отвечающие за вкус, утратили чувствительность после долгого пребывания в тени. – Нужно торопиться. Я должен приготовиться.
– Нет, – Рейна прижала ладонь к его лбу, смяв компресс. – Еще одно путешествие через тень тебя убьет.
Нико скрипнул зубами:
– Убьет так убьет. Мы должны доставить статую в Лагерь полукровок.
– Слушай, малыш, – вмешался тренер, – я ценю твою преданность, но если ты зафигачишь нас в вечную тьму вместе с Афиной Парфенос, лучше от этого никому не будет. В этом Брюс Лоуренс был прав.
При упоминании имени Брюса металлические собаки Рейны навострили уши и зарычали.
Рейна уставилась на каменную пирамиду полными боли глазами, словно из могилы того и гляди опять полезут неупокоенные духи.
Нико набрал в грудь побольше воздуха (вместе с непередаваемым ароматом домашнего средства тренера Хеджа):
– Рейна, я… Я не думал… То, что я сделал с Брюсом…
– Ты его уничтожил, – сказала Рейна, – превратил в призрака. И, да, это напомнило мне о случившемся с моим отцом.
– Я не хотел тебя напугать, – с горечью в голосе пробормотал Нико. – Я не хотел… отравить еще одну дружбу. Прости.
Рейна вгляделась в его лицо:
– Нико, должна признаться, в первый день, когда ты лежал без сознания, я не знала, что думать и чувствовать. Сделанное тобой… тяжело было это видеть… и очень трудно осмыслить.
Тренер Хедж пожевал палочку:
– Знаешь, малыш, тут я согласен с девчонкой. Одно дело размозжить кому-то голову бейсбольной битой, и совсем другое – превратить этого недоноска в призрак. Это жуткое дело.
Нико думал, что рассердится на друзей, что сейчас закричит: «Не смейте меня судить!» Обычно он так и поступал.
Но сейчас его злость не становилась материальной. Он по-прежнему приходил в бешенство при мысли о Брюсе, Гее и гигантах. Ему хотелось разыскать авгура Октавиана и придушить его же собственным ремнем. Но у него не получалось злиться на Рейну и тренера.
– Зачем вы со мной возились? – спросил он. – Вы знали, что я больше не смогу вам помочь. Вам следовало придумать другой способ перевозить статую, а вы потратили три дня, выхаживая меня. Почему?
Тренер Хедж фыркнул:
– Ты же часть команды, балбес. Как же мы могли тебя бросить?
– Дело не только в этом. – Рейна взяла юношу за руку. – Пока ты спал, я много думала. То, что я рассказала тебе об отце… Я ни с кем этим не делилась. Думаю, я знала, что могу тебе довериться. Ты взял на себя часть моей ноши. Я тебе доверяю, Нико.
Нико озадаченно уставился на нее:
– Как ты можешь мне доверять? Вы же оба чувствовали мою злость, видели мои самые худшие чувства…
– Эй, малыш, – сказал тренер Хедж почти мягко. – Мы все злимся. Даже влюбленный вроде меня.
Рейна хитро усмехнулась и сжала руку Нико:
– Нико, тренер прав. Не ты один время от времени показываешь окружающим свою тьму. Я рассказала тебе о случившемся с моим отцом, и ты меня поддержал. Ты поделился с нами своими печалями – как же мы могли отказать тебе в поддержке? Мы же друзья.
Нико не знал, что сказать. Они видели его самые потаенные тайны. Они знали, кто он, что он такое.
