Мимант засмеялся:
– Дитя богини любви читает мне лекцию о войне. Что ты знаешь о makhai?
– Вот и посмотрим. – Пайпер помчалась прямо на гиганта, и тот дрогнул.
При виде зазубренного клинка, нацеленного прямо на него, гигант вытаращил глаза и, отшатнувшись, ударился головой о стену. По стене побежала изломанная трещина, с потолка посыпалась пыль.
– Пайпер, потолок непрочный! – предупредила Аннабет. – Если мы не уйдем…
– Даже не думай о побеге!
Пайпер подбежала к свисающей с потолка веревке и, подпрыгнув как смогла высоко, перерубила ее.
– Пайпер, ты рехнулась?
«Возможно», – подумала дочь Афродиты. И всё же она твердо знала, что это единственный способ выжить. Нужно действовать вопреки здравому смыслу, довериться своим чувствам и выбить почву из-под ног у гиганта.
– Больно же! – Мимант потирал голову. – Ты же понимаешь, что тебе меня не убить без помощи кого-то из богов, и Ареса тут нет! В следующий раз, когда я встречу этого буйного дебила, я от него мокрого места не оставлю. Мне вообще не пришлось бы с ним сражаться, если бы этот трусливый болван Дамасен выполнил свое задание…
Аннабет издала какое-то горловое рычание:
– Не смей оскорблять Дамасена!
Она бросилась на Миманта, и тот едва успел отбить ее клинок рукоятью молота. Монстр попытался схватить Аннабет, но Пайпер, прыгнув вперед, наотмашь полоснула его мечом по лицу.
– ГА-А-А-А! – Мимант пошатнулся.
На пол упали отрезанные дреды и что-то еще, какой-то большой мясистый предмет, залитый золотистым ихором.
– Мое ухо! – взвыл Мимант.
Прежде чем гигант сообразил, что к чему, Пайпер схватила Аннабет за руку, и они нырнули во второй дверной проем.
– Я разрушу эту комнату! – загремел гигант. – Мать-земля снова возродит меня, а вы будете раздавлены!
Пол задрожал. Всё вокруг заполнил треск разбиваемых камней.
– Пайпер, стой! – взмолилась Аннабет. – Как… как ты с этим справляешься? С этим ужасом, с этой злобой?
– Не пытайся ими управлять. Для того и построили этот храм. Ты должна принять страх, приспособиться к нему, оседлать его, как будто мчишься по стремнине.
– Откуда ты знаешь?
– Я не знаю, просто чувствую.
Где-то совсем рядом обрушилась стена, загромыхало так, словно выстрелили из пушки.
– Ты перерезала веревку, – продолжала Аннабет. – Теперь мы умрем здесь, внизу!
Пайпер сжала в ладонях лицо подруги и потянула ее к себе, так, что их лбы соприкоснулись. Кончиками пальцев она чувствовала учащенный пульс Аннабет.
– Страх, как и ненависть, нельзя обосновать. Это почти такие же чувства, как и любовь. Вот почему Арес и Афродита нравятся друг другу. А их сыновья, близнецы Страх и Ужас, родились от войны и любви.
– Я не… здесь нет никакого смысла.
– Верно, – согласилась Пайпер. – Перестань думать, просто почувствуй.
– Терпеть не могу это делать.
– Знаю, но чувства нельзя спланировать. Это как с Перси и вашим будущим – ты не можешь контролировать всё. Прими это. Пусть осознание этого тебя напугает. Верь, что в конце концов всё будет хорошо.
Аннабет замотала головой:
– Думаю, у меня не получится.
– Тогда думай только о том, как отомстить за Дамасена. За Боба.
Молчание.
– Теперь я пришла в себя.
– Отлично, потому что мне нужна твоя помощь. Сейчас мы вместе выбежим отсюда.
– А что потом?
– Понятия не имею.
– Боги, терпеть не могу, когда ты руководишь.
Пайпер, к своему собственному изумлению, рассмеялась. Страх и любовь действительно связаны. Сейчас девушка крепко держалась за свою любовь к подруге.
– Вперед!
Они побежали наугад и вновь оказались в святилище, причем Мимант стоял к ним спиной. Они ударили с двух сторон, подрубив ноги гиганта.
Тот завыл. С потолка опять посыпались каменные обломки.
– Хилые смертные! – Мимант пытался подняться. – Вам не придумать такого плана, который поможет вам победить!
– Хорошо, – кивнула Пайпер, – потому что плана у меня нет.
Она побежала к статуе Ареса:
– Аннабет, займи нашего друга!
– О, он уже занят!
– ГА-А-А-А-А-А!
Пайпер посмотрела в суровое бронзовое лицо бога войны. Внутри статуи по-прежнему раздавались глухие удары.
«Духи войны, – подумала дочь Афродиты. – Они внутри, ждут, когда их выпустят».
Но она не сможет их освободить – пока не докажет, что достойна это сделать.
Комната снова затряслась, по стенам побежали новые трещины. Пайпер посмотрела на каменные лица близнецов Страха и Ужаса, установленных над дверными проемами, и сказала:
– Братья мои, сыновья Афродиты… Я приношу вам жертву.
Она положила рог изобилия у ног Ареса. Волшебный рог уже так привык улавливать ее эмоции, что мог усиливать ее злость, любовь или печаль и в соответствии с ними извергать свои дары. Пайпер надеялась, что боги страха ответят на мольбу. Или, может, они не прочь добавить в свой рацион свежих овощей и фруктов.
– Я в ужасе, – призналась девушка. – Мне очень не хочется этого делать, но я признаю: это необходимо.
Она взмахнула мечом и снесла бронзовой статуе голову.
– Нет! – завопил Мимант.
Из шеи статуи забили языки огня, завертелись вокруг Пайпер, наполнив помещение огненной бурей чувств: ненавистью, жаждой крови, страхом и любовью – ведь никто не вступает в битву с безразличием, каждому что-то дорого: семья, дом, товарищи.
Пайпер вытянула руки, а вокруг нее вихрем кружились makhai.
«Мы ответим на твой зов, – раздался шепот в сознании Пайпер. – Один раз, когда ты будешь в нас нуждаться, разрушение, потеря, резня откликнутся. Мы выполним твою просьбу».
Огни исчезли вместе с рогом изобилия, а скованная статуя Ареса рассыпалась в прах.
– Глупая девчонка! – Мимант бросился на Пайпер, за ним по пятам гналась Аннабет. – Makhai тебя отвергли!
– А может, они отвергли тебя, – возразила Пайпер.
Мимант поднял молот – вот только он забыл про Аннабет. Дочь Афины пронзила мечом бедро гиганта, и тот, потеряв равновесие, качнулся вперед. Пайпер спокойно сделала шаг вперед и воткнула меч в живот чудовища.
Мимант рухнул, влетев головой в ближайший дверной проем. Потом перекатился на спину, и в этот миг каменное лицо Ужаса, весящее не меньше тонны, откололось от стены и полетело вниз, прямо в лицо гиганту.
