Наверное, в глубине души он знал, что «Арго-II» в конце концов развалится на части. Корабль превращается в дракона… Джейсон рассудил, что в этом нет ничего удивительного: ведь как-то раз в Квебеке Фестус у него на глазах превратился в чемодан.
Как бы это ни получилось, Джейсон испытал огромную радость оттого, что их старый друг снова в строю.
– ВАМ МЕНЯ НЕ ПОБЕДИТЬ! – Гея вновь рассыпалась, превратившись в песок, но ее опять накрыло стеной огня. Ее тело сплавилось в ком стекла, потом снова обрело очертания человеческой фигуры. – Я ВЕЧНА!
– Ты вечно раздражаешь! – завопил Лео, поднимая Фестуса еще выше.
Джейсон и Пайпер следовали за ними.
– Поднеси меня ближе, – настаивала Пайпер. – Мне нужно оказаться рядом с ней.
– Пайпер, огонь и шрапнель…
– Я знаю.
Джейсон подлетел ближе, и они оказались почти на одном уровне с Геей. Ветры полностью окутывали богиню, вынуждая ее оставаться единым целым, но только так Джейсон мог сдерживать ее удары почвой и песком. Ее глаза были глубокого зеленого цвета, словно вся природа сконцентрировалась в двух маленьких точках органического вещества.
– ГЛУПЫЕ ДЕТИШКИ! – Лицо богини искажали крошечные землетрясения и оползни.
– Ты так устала, – обратилась Пайпер к богине, ее голос сочился добротой и сочувствием. – На тебя давит целая вечность боли и разочарования.
– МОЛЧАТЬ!
Сила гнева Геи оказалась так велика, что Джейсон на мгновение потерял контроль над ветром. Он чуть не сорвался в свободное падение, но Фестус поймал его и Пайпер огромной когтистой лапой.
Удивительное дело: Пайпер даже не потеряла концентрации.
– Тысячелетия скорби, – внушала она Гее. – Твой муж Уран плохо с тобой обращался. Боги, твои внуки, свергли твоих любимых детей титанов. Других твоих детей, циклопов и сторуких, сбросили в Тартар. Ты так устала от страданий!
– ЛОЖЬ! – Гея превратилась в торнадо из почвы и травы, но теперь ее сущность вращалась как-то лениво.
Если подняться еще выше, воздух станет слишком разреженным и они не смогут дышать. Джейсон ослабнет и не сможет управлять ветром. Голос Пайпер, призванный ослабить Гею, действовал и на него тоже, подрывая его силы, заставляя тело наливаться тяжестью.
– То, что тебе нужно, – это больше, чем просто победа, больше, чем месть… ты хочешь покоя, – продолжала Пайпер. – Ты так утомлена, так невероятно устала от неблагодарности смертных и бессмертных.
– Я… НЕ ГОВОРИ СО МНОЙ… ТЫ НЕ МОЖЕШЬ…
– Ты хочешь только одного, – умиротворяюще пропела Пайпер, ее голос отозвался у Джейсона в костях. – Лишь одно слово. Ты хочешь, чтобы тебе позволили закрыть глаза и забыть обо всех проблемах. Ты. Хочешь. СПАТЬ.
Гея вернулась в человеческую форму. Голова свесилась на грудь, глаза закрылись, и она обмякла в когтях Фестуса.
К сожалению, Джейсон тоже начал вырубаться.
Ветер стих, буря улеглась. Перед глазами юноши мельтешили черные пятна.
– Лео! – Пайпер задыхалась. – У нас всего пара секунд. Мои чары дольше не…
– Знаю! – Лео выглядел так, будто состоит из огня. Языки пламени струились у него под кожей, освещали череп изнутри. Фестус раскалился докрасна, от него шел пар. Когти, которыми дракон держал Джейсона, обжигали через рубашку. – Я тоже не смогу долго поддерживать огонь. Я ее распылю, не волнуйся. Но вам, ребята, надо уходить.
– Нет! – возразил Джейсон. – Мы должны остаться с тобой. У Пайпер есть лекарство. Лео, ты не можешь…
– Эй, – Лео улыбнулся от уха до уха. Зрелище вышло жуткое: лицо юноши было словно вылеплено из пламени, а зубы напоминали плавящиеся серебряные чушки. – Я же говорил, у меня есть план. Когда же ты наконец начнешь мне доверять? Кстати, я вас люблю, ребята.
Фестус разжал когти, и Джейсон с Пайпер полетели вниз.
У Джейсона не осталось сил сопротивляться. Он подхватил Пайпер – девушка выкрикивала имя Лео, – и они камнем понеслись к земле.
Фестус превратился в нечеткий огненный шар в небе – второе маленькое солнце, стремительно удаляющееся и горящее всё ярче. Потом Джейсон краем глаза заметил, как в небо от земли выстрелила пылающая комета – она просвистела, издавая высокий звук, почти человеческий крик. За секунду до того, как Джейсон потерял сознание, комета врезалась в горящий над ними огненный шар.
От взрыва всё небо окрасилось золотом.
LIII. Нико
Нико успел повидать разные виды смерти и думал, что его уже ничем не удивишь.
Он ошибался.
В разгар боя к нему подбежал Уилл Солас и прошептал на ухо одно слово: «Октавиан».
Внимание Нико полностью переключилось на новую проблему. Он колебался, когда у него был шанс убить Октавиана, но нельзя же позволить этому мерзкому авгуру избежать правосудия.
– Где?
– Идем, – ответил Уилл. – Быстрее.
Нико повернулся к сражавшемуся рядом с ним Джейсону:
– Джейсон, я должен идти.
Потом он нырнул в окружающий хаос и последовал за Уиллом. Они пробежали мимо Тайсона и циклопов – те ревели: «Плохие собачки! Плохие собачки!» и крушили головы кинокефалов. Группа сатиров во главе с Гроувером Ундервудом танцевала вокруг земляных чудовищ, наигрывая на тростниковых дудках такие неблагозвучные гармонии, что слепленные из земли оболочки призраков рассыпались на куски. Мимо промчался Тревис Стоулл, на ходу споря с братом:
– Что значит «мы разместили наземные мины не на той стороне холма»?
Нико с Уиллом уже были на середине холма, как вдруг земля у них под ногами задрожала. Все – и полубоги, и чудовища – замерли в ужасе, глядя, как на вершине соседнего холма поднимается огромный земляной вихрь и во всей своей славе появляется Гея.
Потом с неба спикировало что-то большое и бронзовое.
ФУ-У-У-УХ!
Бронзовый дракон Фестус схватил мать-землю и воспарил ввысь, унося в когтях добычу.
– Что… как?.. – запинаясь, пролепетал Нико.
– Не знаю, – пробормотал Уилл. – Только сомневаюсь, что мы сможем что-то с этим сделать. У нас есть другие заботы.
Уилл со всех ног помчался к ближайшему онагру. Когда они приблизились, Нико заметил Октавиана – тот яростно крутил рычаг, опуская метательное плечо орудия. В праще уже лежал снаряд из имперского золота и взрывчатки. Авгур метался вокруг орудия, спотыкаясь о детали и противоугонные костыли, неумело дергая за веревки. Время от времени он поглядывал на дракона Фестуса.
– Октавиан! – завопил Нико.
Авгур волчком обернулся и попятился, уткнувшись спиной в огромный шар боезаряда. Его прекрасные пурпурные одежды зацепились за пусковую веревку, но Октавиан этого не замечал. Исходивший от боезаряда дым окутал авгура, словно привлеченный украшениями из имперского золота у него на руках и шее, золотым венком в его волосах.
