– Да. – Костяшки пальцев герцогини побелели, и я кивнула. Существовало только две Девы, Избранных богами. – Что ты знаешь о первой Деве?
– Ничего, – призналась я. – Не знаю ни ее имени, ни даже когда она жила.
Ни что случилось с ней во время Вознесения.
Ни почему важно то, что мой развивающийся дар может напомнить герцогу о ней.
– На то есть причина.
Причина? Жрица Аналия никогда мне ничего не говорила и просто игнорировала мои вопросы о той Деве или о моем Вознесении.
– Мы не говорим о первой Деве, Пенеллаф, – произнесла герцогиня. – Не потому, что мы так решили, а потому что не можем.
– Боги… запретили это? – предположила я.
Она кивнула. Ее взгляд словно пронзал мою вуаль.
– Я единственный раз нарушу правило и буду молить богов о прощении, но я расскажу тебе в надежде, что в будущем тебя не ждет судьба первой Девы.
У меня в самом деле были нехорошие предчувствия насчет того, что меня ждет.
– Мы не говорим о ней. Никогда. Ее имя не достойно ни наших уст, ни воздуха, которым мы дышим. Если бы было возможно, я бы приказала полностью стереть ее имя и ее историю.
Кресло треснуло под рукой герцогини Тирман, и я вздрогнула.
Сердце почти остановилось в моей груди.
– Боги… сочли ее недостойной?
– Каким-то чудом нет, но это не означает, что она была достойной.
Если ее не сочли недостойной, то почему о ней никогда не говорят? Если ее не признали недостойной, то, конечно же, она не была настолько плохой, чтобы о ней не говорить.
– В конечном итоге не имело значения, достойна она или нет. – Герцогиня Тирман оторвала пальцы от искореженного кресла. – Ее действия привели ее на путь, который окончился смертью. Ее убил Темный.
Глава 20
– «После долгих лет разорения, опустошивших целые города и оставивших деревни и села в руинах, забравших сотни тысяч жизней, мир очутился на грани хаоса, и тогда, в преддверии битвы Сломанных костей, Джалара Солис с Водинских островов собрал свои силы перед городом Помпей, последней твердыней атлантианцев…»
Я прочистила горло, чувствуя себя крайне неуютно, не только из-за длиннющей фразы из книги по истории, которую всегда ненавидела читать вслух, но и потому, что среди слушателей был Хоук. Я не смотрела на него с тех пор, как начала читать. Тем не менее я была уверена, что он изо всех сил старается не терять бдительности и не заснуть стоя от скуки.
– «…возведенной у подножия гор Скотос…»
– Скотос, – оборвала жрица Аналия. – Они произносятся как Скотис. Дева, ты знаешь, как это произносится. Читай правильно.
Я крепче сжала пальцами кожаный переплет. В «Истории войны Двух Королей и королевства Солис» было свыше тысячи страниц, и каждую неделю на уроках со жрицей меня заставляли читать несколько глав. Наверное, я уже раз десять прочитала вслух весь том, и клянусь, каждый раз жрица меняла произношение «Скотос».
Я этого не сказала, а набрала в грудь побольше воздуха и постаралась игнорировать почти непреодолимое искушение швырнуть книгу в лицо жрице. Мало бы ей не показалось. Возможно, книга сломала бы ей нос. Возникшая в моем воображении картина, как она хватается за окровавленное лицо, так меня развеселила, что это тревожило.
Я подавила зевок и сосредоточилась на тексте. Я не выспалась, поскольку большую часть ночи думала о том, что рассказала герцогиня.
Как и предупреждал Виктер, я получила мало ответов. Но было облегчением узнать, что случившееся – не игра моего воображения. Мои способности созревают, что бы это ни значило. Дальше герцогиня не захотела обсуждать. Поэтому, хотя я узнала, что случившееся – нормальное явление, о первой Деве мне сообщили только то, что она натворила что-то недопустимое и ступила на путь взаимодействия с Темным, который убил ее.
Не очень-то утешительно.
Как и сведения о том, что первая Дева каким-то образом была связана с герцогом. Не потому ли он так со мной обращался? Может, дело вовсе не в моей матери?
Я сделала неглубокий вдох.
– «…возведенной у подножия гор Скотис…»
– На самом деле произносится «Скотос», – оборвал меня голос из угла комнаты.
Я вытаращила глаза под вуалью, обернувшись к Хоуку. Его лицо было лишено всякого выражения. Я перевела взгляд на жрицу, сидящую напротив меня на таком же жестком, без подушек, деревянном табурете, что и я.
Я понятия не имела, сколько лет жрице. Ее лицо, не тронутое макияжем, было гладким, но я полагала, что она приближается к тридцати годам. В ее зачесанных назад и собранных в узел на затылке каштановых волосах не было ни единой седой пряди. Из-за этой прически она напоминала мне ястребов, которых я иногда видела сидящими высоко на ветках в Садах Королевы. Бесформенное красное платье под самое горло оставляло неприкрытыми только кисти рук.
Я никогда не видела, чтобы эта женщина улыбалась.
И она определенно не улыбалась сейчас, глядя на Хоука.
– А ты откуда знаешь?
Ее тон сочился насмешкой, как кислотой.
– Моя семья возделывала землю недалеко от Помпея до того, как там все разорили и превратили в нынешние Пустоши, – объяснил он. – Моя семья и другие жители того края всегда произносили название гор так, как Дева прочитала в первый раз. – Он помолчал. – Некоторым людям язык и акцент дальнего востока может показаться трудным для освоения. Тем не менее Дева, похоже, не входит в их число.
Я была уверена, что в ответ на это явное оскорбление мои глаза выскочат из орбит. Я прикусила губу, чтобы не улыбаться.
Напряженные плечи жрицы Аналии дернулись назад, когда она сердито уставилась на Хоука. Я практически видела, как из ее ушей валит пар.
– Не помню, чтобы я тебя спрашивала, – сказала она таким же уничтожающим тоном, что и ее взгляд.
– Примите мои извинения. – Он покорно склонил голову, но изобразить смирение у него не получилось, потому что в янтарных глазах плясали озорные искры.
Она кивнула.
– Извинения…
– Я просто не хочу, чтобы Дева говорила как необразованная, если зайдет речь о горах Скотос, – добавил он.
О боги…
– Но отныне я буду молчать, – пообещал Хоук. – Пожалуйста, Дева, продолжайте. У вас такой приятный голос, когда вы читаете, что даже меня увлекла история Солиса.
Мне хотелось рассмеяться. Смех зарождался в моем горле, угрожая вырваться наружу, но я не могла этого позволить. Я крепче вцепилась в книгу.
– «…возведенной у подножия гор Скотос. Боги наконец выбрали сторону».
Жрица Аналия ничего не сказала, и я продолжала:
– «Никтос, король богов, и его сын Теон, бог войны, явились перед Джаларой и его армией. Проникаясь все большим недоверием к атлантианскому народу с его неестественной жаждой крови и власти, они искали помощи, чтобы положить конец жестокостям и угнетению, которым подвергались эти земли под управлением Атлантии».
