Павел сделал несколько вылетов с инструктором. Да, новый для него самолет был тяжелее, и это чувствовалось, но по большому счету ничего принципиально нового не было. Очень сравнимо по скорости, технике пилотирования с «Дугласом Бостон А-20». Даже опробовал полет на одном двигателе. Инструктор заглушил правый мотор. Ожидаемо самолет стало ощутимо разворачивать вправо. Зафлюгировал винт остановившегося мотора, немного добавил оборотов левому, не доводя до форсажа. При таком режиме мотор долго работать не может, а ведь надо дойти до аэродрома и посадить. Получилось удачно, и снова помог фронтовой опыт. Не один раз приходилось сажать и ПЕ-2 и «Бостон» на одном работающем двигателе.
После небольших теоретических экзаменов получили документы об освоенном новом типе и запись в летной книжке.
Возвращаясь в Якутск, пилоты гадали – как скоро в отряд прибудут новые самолеты. «Аэрофлот» – компания государственная и все закупки техники централизованные, в плановом порядке.
Самолеты получили через два месяца, сразу четыре штуки. Сформировали экипажи, сами перегнали их из Ташкента. Выпускались Ил-14 на двух заводах – № 30 в Москве и № 84 в Ташкенте. Якутские экипажи думали, что получат Ил-12, оказалось – существенно модернизированное его продолжение – Ил-14.
Экипажи радовались. Получить новые, с завода, современные самолеты – большая удача! У Павла экипаж полностью новый. Второй пилот Андрей пошел на повышение, стал командиром на Ан-2, с ним остался бортмеханик Игорь.
– Староват я уже переучиваться, а свою «Аннушку» до последней заклепки знаю.
С согласия Павла вторым пилотом назначили Виктора, до того летавшего на Як-12. Бортмехаником Николай, человек в авиаотряде новый. А штурманом Тимофей, демобилизованный из армии, как когда-то Павел. Когда в экипаже все люди новые, это плохо, нет слётанности, слаженности, когда понимают друг друга с полуслова, полувзгляда. И командир судна знает, на кого может положиться в трудную минуту. А сейчас каждый приглядывался к другим членам экипажа, оценивал. Экипаж, он как семья, человек большую часть времени проводит на работе. Иногда возникают симпатии к кому-то, праздники встречают вместе.
Наличие штурмана в экипаже давало надежду на дальние рейсы. В них были свои плюсы. Дальний рейс – это обустроенный аэродром с твердым покрытием взлетно-посадочной полосы, диспетчер, наземное техническое обслуживание. По крайней мере, не придется ручным насосом бензин из бочек перекачивать в баки. А еще налет часов больше. На Ан-2 взлетел, через час-два приземление на посадочной площадке, а то и на воду на поплавковом шасси. От налета зависит зарплата. К тому же на двухмоторном самолете летать безопаснее. При всей надежности «Аннушки» катастрофы с Ан-2 случались. Читал Павел в информационных листах для внутреннего пользования выводы комиссий о причинах, кои случались с разными воздушными судами по всему Союзу.
Перегоняли сразу группой, на головном самолете самый опытный штурман – Фадеев. Руководство авиаотряда о предполагаемом времени прибытия группы знало, устроили торжественную встречу – с оркестром, речами. Поговорить, возвеличить решающую роль партии в успехах коммунисты любили. Не на пустом месте родилась поговорка: у победы отцов много, а поражение всегда сирота.
Экипажам дали отдых пару дней, а самолеты обслуживались техниками и механиками. В экипажи добавили по стюардессе. Девушки набирались из местных, конкурс был большой, профессия считалась престижной. Красивая униформа, самолет, некий налет романтики. С момента появления летательных аппаратов прошло полвека, и летчики еще считались героической профессией. Да и как иначе? Перелеты Чкалова и Водопьянова, спасение челюскинцев, высадка арктических станций. Статьи в газетах с фотографиями, радиопередачи – поддерживали ореол мужественности и отваги советских соколов.
Но полеты с пассажирами требовали особой ответственности. Никаких резких виражей, к посадочной полосе притираться плавненько. А случись турбулентность и болтанка, просить у диспетчера другой эшелон, чтобы пассажиры не загадили салон и не покидали самолет после посадки бледными, а то и зелеными.
Хотя при всем старании экипажей получалось не всегда. Все же мал человек перед природой. Уже осень настала, с дождями, ветрами, промозглой погодой. Выполняли рейс на Хабаровск. Большая часть пассажиров – мужчины, возвращавшиеся с приисков. Уже две трети пути преодолели, как началась болтанка, потом полил дождь, да такой, что концы крыльев едва видно. Совсем темно сделалось, хотя до ночного времени еще два с лишним часа. А потом удар молнии, да такой, что экипаж в кабине на несколько секунд ослеп, такая яркая вспышка была. Следом оглушительный раскат грома, заложило уши.
Бортмеханик Павла за рукав дергает, показывает на приборы, что-то говорит. В уши как будто вату затолкали, слышно едва-едва и разобрать ничего нельзя. На приборы посмотрел. Обороты левого двигателя падают, как и наддув и давление масла. Выглянул в окно. Дыма и огня не видно, но обороты, в самом деле, небольшие. Сразу мысль – глушить мотор, задействовать противопожарную систему. Но тогда мотор зальет специальная жидкость, и снова запустить его не удастся.
– Левый двигатель глушить, винт флюгировать! – отдал приказ Павел.
Механик к такой команде готов, ручку управления двигателя на себя, кран подачи топлива перекрыть, зажигание выключить. Флюгирование заняло добрых пять минут, самолет в это время сильно тянуло в сторону неработающего мотора. Павел парировал легким скольжением вправо. В это время в салон ворвалась стюардесса Ирина.
– Командир! Пассажиры волнуются. Левый двигатель не работает, некоторые паникуют. Что делать?
– Скажи – перегрелся мотор. Остынет, и снова запустим. Ничего страшного. И улыбайся, делай вид, что дело привычное.
Стюардесса ушла. Пока самолет летел, не теряя высоты. Павел раздумывал. Разряд молнии мог повредить электрооборудование, в частности систему зажигания. Она дублирована, но обе системы отказали. Скорее всего – пробило изоляцию. Попробовать запустить? А если загорится? Не хватало только пожара!
– Штурман, место!
Штурман уже посчитать успел, по месту определился.
– До Хабаровска при такой скорости сорок минут лёта.
Павел вызвал по рации диспетчера Хабаровска, доложил о происшествии.
– Нагрузка? – спросил диспетчер.
– Полная, восемнадцать человек.
– Доберетесь?
– Должны.
– Я полосу освобожу, подготовлю пожарных и «скорую».
– Понял. Конец связи.
За эти сорок минут диспетчер поставит на уши весь персонал. В средине полосы, сбоку, поставит аэродромную машину пожарной службы, вызовет из городской станции скорой помощи бригаду, а то и две. В конец ВПП подгонит тягач на случай, если самолет не сможет сам съехать на рулежную дорожку. Минут за десять до посадки, если на подходе к Хабаровску другие борты, поставит их на очередь. Сейчас главная забота – посадить аварийный борт.
Ливень перешел в дождь, стало немного светлее.
