Павел решил отправиться в кино. В городе тогда было два кинотеатра. Один еще довоенной постройки, деревянный «Айхал». И кирпичный, уже послевоенный «Центральный». Видел он вчера афишу. Начала демонстрироваться с понедельника музыкальная комедия «Кубанские казаки», в главной роли Марина Ладынина. В городе еще были государственный музыкальный театр и драматический театр. Но Павел завзятым театралом не был. Поехал на автобусе. В город только что пришли новые, красно-желтой расцветки ЗиС-155. Новинка, бескапотная компоновка и даже – невиданное дело – отопление. Правда, тепла от двигателя едва хватало на обдув стекол, но все равно лучше, чем в ранешних, щелевых.
Посмотрел. Впечатление сложилось двоякое. Артисты хорошо играли, но такой благополучной, сытной, веселой и беззаботной жизни Павел нигде в Союзе не видел. И потому впечатление как о красивой сказке для взрослых.
Обратно шел пешком. Проходил мимо электротехникума связи. Окна ярко освещены, видны юноши и девушки. Им всего по пятнадцать – шестнадцать, но Павел чувствовал между ними и собой огромную разницу, даже ощущал себя едва ли не пожилым. Он прошел войну, видел кровь и смерть, хоронил боевых товарищей, сам не раз бывал на волоске от смерти. На фронте взрослеют быстро, душой черствеют. Да пожалуй и не черствеют, просто душа покрывается броней. Иначе не выдержать. Уходишь в полет экипажем в четыре человека, а возвращаешься, как пели в песнях – «на одном моторе и на одном крыле». Самолет в пробоинах, а в живых ты один, потому что «мессеры» расстреляли воздушных стрелков и штурмана. Саднила душа и водка пилась как вода и не снимала горечи потерь. А еще вопросы возникали, особенно в первые годы войны. Почему у немцев самолеты лучше, их больше, подготовка летчиков на голову выше. Песни пели – «если завтра в поход, если завтра война…». В кинохронике показывали парады на Красной площади, политруки вещали, что воевать будем на чужой территории и малой кровью. Получилось как всегда. Крови было много, и победа далась тяжело, напряжением всех сил народа. Устояли, но на самом краю. Вопросы были у всех фронтовиков к власти, но спросить боялись. Репрессиями запуганы были все еще до войны. И в войну военная контрразведка не дремала, за разговоры можно было угодить в штрафбат, а то и на Колыму. Павел сам свидетелем был, как в запасном авиаполку летчик-истребитель рассказывал, как его «худой» сбил. Политрук к группке летчиков подошел неслышно, послушал пару минут, а потом на пилота обрушился с обвинениями.
– Ты что же, считаешь, что вражеская техника лучше советской? Пораженческие настроения! Отставить! Разойдись!
Вечером Павел с пилотом встретился случайно в умывалке, сказал, чтобы тот язык попридержал. Политрук донести может.
– Да он хоть раз в воздух поднимался? Языком воевать желающих много. А только ты не хуже меня знаешь, что у «мессера» и скорость выше и пушки, а у наших истребителей пулеметы.
А утром после построения летчика арестовали. Либо политрук донес, либо «сознательные граждане» из своих же.
Павел уже к общежитию подходил, как над головой пролетел Ан-2. Ну пролетел и полетел, дело обычное. Вдруг звук удара и вспышка, дым повалил. До аэродрома рукой подать. Побежал туда. Из-за угла здания повернул, а на летном поле пожар. К горящему самолету уже пожарная машина несется, люди бегут. И Павел побежал. Вдруг помощь потребуется? Хотя, видевший много раз на фронте катастрофы, понимал – выживших не будет. Пламя бушует серьезное, бензин горит. И сомнительно, что кто-то выбраться из кабины успел. Остановился в полусотне метров, рядом механик замер, стянул шапку.
– Как говорится – прилетели, мягко сели, высылайте запчастя, фюзеляж и плоскостя.
Плюнул с досады и развернулся. И пилотов жалко и самолет, совсем новехонький. А причиной было столкновение на полосе с трактором. И увернулись бы пилоты, будь это летом. А шасси стояло лыжное. Рулями сработали, самолет боком развернуло, так по полосе и понесло. Тракторист, как потом выяснилось, несущийся на него самолет увидел поздно, да гусеничный бульдозер быстро передвинуть не получится. Еще «Сталинец» трактор – довоенного выпуска. Только и успел, что выскочить из кабины и в сторону отбежать. Стоял сейчас и трясся от испуга.
Глава 9. «Аннушка»
В один из дней, когда мела пурга и полетов по причине нелетной погоды не было, Павла вызвали в штаб авиаотряда. После пустых вопросов, типа – как летается, есть ли нарекания к службам, вдруг предложили:
– Не хотите ли пересесть на Ан-2? Самолет новый, к нам в отряд их перегнали с завода три штуки.
Самолеты, что стояли в рядок на дальнем конце стоянки, крепко принайтованные, Павел видел. Самолеты с завода уже на лыжном шасси. Их сразу прозвали «Аннушками». Самолет обладал замечательной «летучестью». При сильном ветре сам приподнимался над землей и, не будь тросов, заякоренных в землю, его бы унесло далеко за пределы летного поля. Как оказалось позже, такие случаи бывали в других авиаотрядах.
Павел над предложением раздумывал. Это понижение? Все же с двухмоторного Ли-2 пересесть на биплан Ан-2 в некотором роде шаг назад. А его принялись уговаривать.
– В зарплате ничего не потеряешь!
– Почему я?
– Скажу прямо. Нам нужен парк небольших самолетов, способных сесть на площадки маленькие, сложные. С каждым годом все больше геологических партий, открываются новые прииски. Надо забрасывать туда людей, оборудование. На Ли-2 сесть невозможно. А ты пилот опытный.
В общем, уломали. Единственно – Павел выторговал забрать с собой экипаж с Ли-2. Если самолет незнакомый, да еще и экипаж непроверенный, будет сложно. Большого энтузиазма у Андрея и Игоря переход на новую технику не вызвал. И дело было в одном моторе. На Ли-2 случись остановка одного мотора, был шанс долететь если не до Якутска, то до посадочной площадки. Не угробить самолет и разбиться самим. В гражданской авиации парашютов нет.
Игорь самолет обошел, крутанул винт, хмыкнул.
– Если выйдет из строя в полете, Минводами не обойдется.
В Минводах располагался авиаремзавод № 410, где делали капитальный ремонт самолетам Ли-2 и Ан-2. Риск такой был. Хотя у биплана аэродинамическое качество было высоким, гарантировать бесперебойную работу давно известного мотора АШ-62 ИР невозможно. Мотор этот и на Ту-2 стоял и на Ли-2, механикам и пилотам знаком хорошо. Серийное производство его началось в Киеве в 1949 году. В пассажирском варианте брал десять пассажиров. Был еще вариант грузопассажирский, где вдоль бортов откидные сиденья на двенадцать человек. С таких самолетов производили выброску парашютистов при обучении. Именно грузопассажирскую модификацию получил Павел, что гарантировало вылеты не по расписанию. Грузоподъемность биплан имел полторы тонны, масса пустого самолета была 3 690 кг, бензина в баки входило 1 240 литров, что хватало на 990 км полета с крейсерской скоростью 180 км/час, а максимальная достигала трехсот. Потолок достигал 4 200 метров, но на таких высотах никто не летал. Рабочие высоты 1 500–1 800 метров. Зато посадочные площадки могли быть короткими. Длина разбега на взлете 285 метров, пробега при посадке 225 метров. Для отдаленных предприятий, вроде приисков – сущая находка.
