Утром познакомился с КВС. Летчик уже в возрасте под сорок пять, с пышными усами, как у Буденного, по фамилии Сурмин. Летный стаж большой, но не воевал, как позже узнал Павел.
– Получи полетные карты и узнай прогноз погоды у метеорологов.
– Есть!
– Можешь не тянуться, мы не в армии.
На Ли-2, лицензионном «Дугласе», Павел летал только пассажиром. В принципе – ничего нового. Знакомые моторы и управление, только кабина большая и мест пилотов два. По привычке едва не уселся в левое, для КВС.
На «петляковых», «туполевых», «бостонах» – пилот сидит близко к левому борту, сзади и правее штурман – бомбардир. Вовремя спохватился.
Бортмеханик моторы уже прогрел. Посадки еще не было, и Павел, как и положено, обошел самолет, осмотрел.
От аэропорта пошли пассажиры. Ли-2 пассажирский, с мягкими креслами. Самолет, в зависимости от модификации, мог брать на борт от 15 до 24 пассажиров.
Перед войной в Америке купили лицензию на три года на выпуск «Дугласов ДС-3» и полтора десятка живых машин. В СССР назвали его план ПС-84, поскольку выпускать начали на авиазаводе № 84 в Химках с 1939 года. Затем производство передали в Ташкент, где главным инженером был Б. П. Лисунов. Он внес некоторые изменения, и самолет переименовали по первым двум буквам фамилии – ЛИ. Производили его до 1953 года, и было выпущено 4 937 машин. С 1946 года Ли-2 выпускали еще на авиазаводе в Комсомольске-на-Амуре, где было построено 30 машин. Самолет имел обогреваемый салон, туалет и багажное отделение. Оснащен был двумя двигателями АШ-62ИР, бывшими М-62 в одну тысячу лошадиных сил. Тоже лицензионная копия американского «Райт-Циклон-9». Машина считалась комфортной, имела максимальную скорость в 320 км/час, дальность полета 2 560 км и максимальную высоту полета в 7 350 метров.
Бортмеханик контролировал посадку согласно билетам. Подошел командир с папкой документов.
– Готовы?
И на часы смотрит. Для Павла непривычно. На фронте взлет по команде выпускающего – флажком, ракетой, либо по готовности. А в гражданском флоте по расписанию. Мелочь, а досадно, что не учел. А сколько таких мелочей еще будет? Механик закрыл дверь салона, потом запустил один мотор, второй. Его место было посредине кабины, между пилотами и немного позади. Экипаж официально два человека – КВС и второй пилот. Но в пункте посадки техников и механиков, мотористов – нет. А двигатели осмотреть надо. Поэтому на местных линиях бортмеханики были почти во всех авиаотрядах. Рейс был в Чокурдах и почти все пассажиры – якуты. Может быть, и другие национальности были – ненцы, манси, ханты, да хоть корейцы, для Павла они все на одно лицо – скуластые, узкоглазые. Корейцы на Дальнем Востоке жили давно, Павел помнил только героя книги Дерсу Узала, хотя он может и не кореец.
Командир вырулил к началу взлетной полосы, связался по рации с вышкой КДП.
– Вышка Якутск, КВС Сурмин, рейс 443. Разрешите взлет?
– Рейс 443, разрешаю.
Командир неожиданно предложил осуществить взлет Павлу. По документам у второго пилота налет приличный, надо посмотреть, на что способен. Момент важный. Командир должен знать технику пилотирования, особенно самые сложные моменты – взлет и посадку. Мало ли как придется? Вдруг командиру плохо станет или в туалет пойдет, можно ли положиться?
Павел не ожидал, но и не волновался. Взлетал на многих типах самолетов уже сотни раз, что хитрого?
Командир демонстративно убрал руки со штурвала, ноги с педалей.
– Взлетай!
Павел бросил взгляд на приборы. Температура масла и головок цилиндров обоих двигателей в норме. Нажал на тормоза, подав педали вперед, потом обе ручки управления двигателями от себя до упора. Обороты возросли до почти максимальных, фюзеляж охватила мелкая дрожь. Отпустил тормоза. Сейчас главное – выдержать направление разбега. Обычно для этого намечается впереди ориентир. Хорошо, когда ВПП бетонная, никаких ориентиров не надо, держись посредине.
По взлетной массе, по двигателям, Ли-2 соответствует Ту-2, только у бомбардировщика фюзеляж узкий, а у бывшего «Дугласа» объемный, для удобства пассажиров. Однако он создает большое лобовое сопротивление и Ли-2 не может достичь таких же скоростей, как Ту-2. Но разбег получился мощным, так что вдавливало в спинки кресел. Толчки колес прекратились, стало быть, самолет уже в воздухе. Только руку протянул к рычагу уборки шасси, как бортмеханик уже сам выполнил уборку. Скорость сразу возросла, и Павел потянул штурвал на себя. Как привык на «бостоне» или «тушке», резковато. Резкий набор высоты, на пределе возможностей самолета. Командир покосился на Павла, но промолчал. Зато обернулся к пассажирскому салону. Дверь в пилотскую кабину открыта и, обернувшись, можно лицезреть пассажирский салон. Павел понял, что некоторую оплошность допустил, штурвал от себя подал, чтобы набор высоты плавный вышел. И тоже обернулся. Якуты сидят с каменными, бесстрастными лицами. Непонятно – не хотят показать, что испугались, или решили, что так и надо взлетать?
Павел подправил курс, набрал высоту. На ранних выпусках Ли-2 автопилотов не было. Приходилось поглядывать на приборы, штурвалом или педалями корректировать. Павел слегка расслабился, а командир на кнопку рации на штурвале жмет.
– Борт 33 395 занял эшелон.
– Борт 33 395, вас понял, эшелон заняли, – ответил диспетчер.
В военной авиации, на фронте, лишние переговоры запрещены, чтобы враг не мог запеленговать или прослушать радиообмен. Еще запрещалось называть пилотов по фамилиям или должностям, только по позывным.
– Снижаемся до тысячи метров, – скомандовал командир. – Беру управление на себя. Ты присматривайся, полоса здесь короткая, да еще грунт.
Разное покрытие полос ведет себя по-особенному. Грунтовка, когда сухая, пыльная, но сюрпризов не преподносит. Бетонка индифферентна к любой непогоде, но разбег самолета на ней самый длинный. А покрытие из перфорированных железных листов, как в Якутске, среднее между ними.
Командир подвел Ли-2 к полосе ювелирно, коснулся колесами мягко, даже толчка никто не ощутил.
– Убрать обороты! – скомандовал командир.
И бортмеханик сразу рычаги на себя. Гул моторов стих, самолет стал терять скорость, опустил хвост, коснулся дутиком земли. Небольшая пробежка, бортмеханик расконтрил стопор дутика, чтобы самолет мог развернуться.
Посадочная полоса в Чокурдахе от моря отделена поселком, идет параллельно ему. А впереди река Индигирка. Чокурдах имеет всего две тысячи жителей, центр Аллаиховского улуса Якутии. Живут юкагиры, эвенки, якуты. У всех северных народов питание с перекосом на жир и мясо, алкоголь переносят плохо. В деревянных домах проживают русские, а коренные народы в чумах, отчего поселок выглядит, как большое зимовье.
Пока сели, выгрузили грузы, почту, темнеть начало. Чокурдах – уже за полярным кругом, девять месяцев в году зима, полярная ночь. Не зря в середине пятидесятых аэродром перешел в ведение Полярного управления Гражданской авиации.
