Война пришла на германские земли, хотя министр авиации маршал Герман Геринг хвастливо обещал фюреру и германскому народу, что на земли Германии не упадет ни одной вражеской бомбы. Однако уже 6 июня 1941 года наши бомбардировщики, взлетев с острова Сааремаа, нанесли бомбовый удар по Берлину. В Германии поверить не могли, что до столицы рейха долетели советские самолеты. Считали – англичане мстили за бомбардировки Лондона и Ковентри.
Кроме материальных и людских потерь, бомбардировки имели сильный деморализующий эффект на отпускников. Одно дело воевать, зная, что семьи в глубоком тылу не познают ужасы войны. А другое – видеть своими глазами разрушенные дома и целые районы городов. К тому же население Германии в сорок четвертом году стало испытывать нехватку продовольствия. Еще не голод, но карточная система очень скудная. Кроме того, американцы, взлетающие с аэродромов Англии, бомбили не промышленные объекты, а жилые кварталы. Население надо было устрашить. А акционерами или даже владельцами многих предприятий Германии были американцы. Например – более тридцати процентов покрышек для автомобилей кружным путем, через нейтральные страны, завозилось с заводов, хозяевами которых были американцы.
После бомбежек и гибели соотечественников немцы стали задумываться – будет ли обещанная фюрером победа и что с ними произойдет, если Германия будет повержена? Из разговоров отпускников немцы знали, как жестоко обращался вермахт и особенно войска «СС» с жителями оккупированных территорий. И ожидали такого же отношения к себе. Страх и ужас поселился в умах и душах немцев после лета 1944 года.
На войне радость и горе рядом ходят. После присвоения почетного наименования полку прошла всего неделя и на глазах ведомых, возвращаясь из боевого вылета, погиб командир полка, майор Ф. А. Ситяков. Нелепо получилось. В условиях ограниченной видимости недопустимо снизился над водой, при легком крене на вираже зацепил крылом морскую гладь. Самолет тут же рухнул и от столкновения развалился на части. На самолете, в экипаже, сплошь командование. Кроме командира погиб флагманский штурман полка Г. А. Заварзин, а стрелок-радист, начальник связи полка П. М. Черкашин уцелел. Травмирован был, но сумел продержаться на воде до подхода катера.
Новым командиром полка с 29 сентября стал майор А. И. Фомин. А одиннадцатого октября полк в составе оставшихся 21 самолета перелетел на аэродром Паневежис. На аэродроме фактически собралась вся восьмая авиадивизия ВВС Балтфлота: 1-й гвардейский МТАБ, 12-й гвардейский ПТАБ, 51-й МТАБ, 14-й гвардейский ИАП и 21-й ИАП. Аббревиатура ИАП – это истребительный авиаполк, служит для прикрытия торпедоносцев при боевых вылетах.
В первых числах ноября из состава полка была выделена авиагруппа из шести самолетов с экипажами, которые перелетели на аэродром Пярну, вошли в оперативное подчинение командира девятой авиадивизии ВВС БФ. Авиаразведка доложила о появлении немецкого тяжелого крейсера. Срочно была разработана операция по его уничтожению. Павел в авиагруппу не вошел. Бомбардировка и торпедирование результатов не дали. Из-за сильного зенитного огня крейсера только одна пятьсоткилограммовая бомба угодила на палубу крейсера, но серьезных повреждений не нанесла.
От Паневежиса до Восточной Пруссии по авиационным меркам рукой подать. Приходилось вылетать на бомбардировки портов, кораблей в заливах. Здесь впервые у Павла проснулась зависть. У немцев на аэродромах взлетные полосы бетонированные, взлет и посадку можно производить в любую погоду – снег, дождь. У авиации Красной армии аэродромы полевые, взлетные полосы грунтовые. Да и какие это полосы? Проехал бульдозер по полю пару раз, снес кочки да бугры. А чаще солдаты из БАО – батальона аэродромного обслуживания – с лопатами будущую полосу ровняют. Иногда, когда удается раздобыть трофейные немецкие или американские, поставленные по ленд-лизу железные перфорированные полосы, которые сцепляются между собой, летчики рады. Можно осуществлять полеты. И полоса одна, а у немцев, как правило – две, одна к другой под углом сорок пять градусов. Очень толково! Потому что при любом направлении ветра взлетающий самолет может взлететь навстречу потоку воздуха. Для самолета и птиц момент важный, от этого зависит подъемная сила крыльев, а стало быть, и длина разбега, грузоподъемность. А еще у немцев ангары и технические службы подземные, не страшны бомбардировки и маскировка хорошая. Только полосы бетонные выдают аэродром, так немцы при приближении Красной армии стали бетон закрашивать под цвет травы или накрывать маскирующей сетью. И тогда на виду только «колбаса», полосатый ветроуказатель, так и его опустить с мачты можно. Рационально и добротно обустроено, на века. Не предполагали немцы, что Красная армия до Пруссии докатится. Пруссия многие века считалась оплотом германской воинственности, как говорили большевики – милитаризма. Так и русские императоры пример брали. Павел I ввел в русской армии парадный шаг – 120 в минуту, как в прусской армии, да упражнения с фузеями.
Насыщенность войсками и долговременными укреплениями в Пруссии высокая. Бомбардировщики под прикрытием истребителей летали. «Лавочкины» или «яки» над бомбардировщиками с превышением высоты идут, чтобы иметь преимущество в бою по известной формуле – скорость, высота, огонь. А немцы взлетают парами с замаскированных аэродромов и атакуют бомбовозы на восходящем маневре. Огонь из пушек в брюхо бомбера, по моторам и с переворотом уходят. На пикировании наши истребители отставали. У «мессеров» обшивка фюзеляжа и крыльев из дюраля, хорошо выдерживает перегрузки. А на наших самолетах крылья фанерой обшиты, а поверх нее перкаль наклеен, ткань такая. А чтобы не намокала, покрыта лаком. И при перегрузках на пикировании, когда азарт и адреналин через край, в сапоги льется, не раз бывало, что куски фанеры срывало с лонжеронов. Тогда – как повезет. Либо катастрофа, либо выходи из боя и потихоньку на свой аэродром. Как говорилось у пилотов в песне – «на честном слове и на одном крыле». Пели те, кому повезло. А другие – Ave, Maria!
В отличие от Ленинградской, Новгородской областей, в Прибалтике или Пруссии города или поселки в пределах видимости зачастую. А что удивляло советского человека, так это дороги. Даже между селами булыжная дорога, между городами асфальт или бетонка, как в Пруссии. В любую непогоду не застрянешь. Для россиян – в диковину. Кроме того, удивляло, вызывало зависть, даже злило – богатство немцев. В каждой семье машина или мотоцикл во дворе своего дома, когда в СССР велосипед роскошью был. У немцев наручные часы – обыденная вещь, а наши солдаты с убитых фрицев снимали часы или пленных. Как без часов разведчику, артиллеристу, связисту, либо пехотному взводному? Штурману самолета или корабля без часов – как без рук.
У стационарных, давно построенных немецких аэродромов хорошо продуманная зенитная оборона. Причем батареи замаскированы, то под дом, то под стога сена. Наблюдатели или авиаразведчики на передовой, заметив наши самолеты, определяли курс и сообщали своим ПВО – истребителям и зенитным батареям. Те успевали подготовиться, потери наших ВВС росли. К тому же есть разница – покинуть подбитый самолет с парашютом над своей территорией, пусть и оккупированной, где местные жители помогут спрятаться, дадут кусок хлеба, подскажут – где полицейские заставы, как лучше и где к передовой подобраться, чтобы линию фронта перейти.
