Для авиаразведчиков новая задача – пролететь вдоль железнодорожных путей, сделать фото. Причем как днем, так и ночью. И наши и немцы старались погрузочно-разгрузочные работы вести ночью. У немцев разведывательный самолет есть «Фокке-Вульф-189», прозванный на фронте «рамой» за двухбалочный фюзеляж. Тихоходный, он часами мог висеть на большой высоте в 8–9 тысяч метров. По рации докладывал об обнаруженных целях, и тут же следовал или артиллерийский налет или бомбардировка «лаптежников», как прозвали пикирующий бомбардировщик «Юнкерс-87». Зенитная артиллерия до «рамы» не доставала, а и достала бы, сбить одиночный самолет затруднительно. Для истребителей тоже трудная цель, моторы должны иметь наддув, у летчика дыхательная аппаратура. К тому же «рама» имела хорошее оборонительное вооружение и могла постоять за себя. Потому «рама» считалась ценным трофеем.
Самолет под управлением Павла вылетел на дневную разведку. Задача – проверка железнодорожных станций и разъездов. Если боеприпасы и продовольствие, личный состав можно укрыть, то с тяжелой бронетехникой сложно. Главная ударная сила вермахта танки и самоходки. По весне деревья голые, без листьев и укрыть технику под их кронами не получится. Маскировочные сети рассчитаны на зиму или лето, имеют соответствующую раскраску, тоже не годятся.
Прошли на большой высоте над районом, который интересовал командование. Оптика хорошая, мощная, все детали будут на пленке отчетливо видны, потому как воздух чистый, видимость «миллион на миллион». Летели в масках, высота восемь тысяч метров, один кислородный баллон уже был пуст, но «пешка» уже к Быково идет. И вдруг сюрприз. Впереди и с превышением метров на пятьсот – шестьсот «рама» летит в попутном направлении. Аж руки зачесались сбить. И штурман на «раму» смотрит, как кот на сметану.
– Рискнем? – спросил Павел.
– Ты командир, тебе решать. В принципе – задание выполнено, топливо еще есть, патронов полный комплект.
Кабы пушка на «пешке» была, хотя бы как на истребителях – 20 мм. А в носу только два пулемета – ШКАС и УБ, неподвижно закрепленные. Наводить всем корпусом надо. На крупнокалиберном УБ на два обычных патрона в ленте один бронебойно-зажигательный. В полете такой пули хорошо трасса видна, можно прицеливание корректировать.
«Пешка» уже выработала большую часть бензина и легко лезла в горку. На альтиметре восемь тысяч пятьсот метров. Точно на этой высоте «рама» идет и ПЕ-2 ее догоняет. Бортстрелок «рамы» бомбардировщик заметил, Павел видел, как зашевелился ствол пулемета. Медлил стрелок. «Пешка» сильно напоминает «Мессершмитт-110». Если бы была боковая проекция, были видны красные звезды или черно-белый крест. Дистанция сокращалась. Двести метров, сто. Пора! Павел взял в прицел кабину стрелка. В первую очередь его уничтожить надо. Дал очередь, подкорректировал. Бортовой стрелок тоже огонь открыл. Спереди у «пешки» защиты нет, кроме лобового бронестекла.
Павел жал на гашетку, увидел, как от «рамы» полетели куски обшивки. Бортстрелок огонь прекратил. Уже хорошо, можно подобраться ближе. Только на FW-189 экипаж опытный, летчик перевел самолет в пикирование. Павел маневр повторил. ПЕ-2 «раму» в скорости превосходит. Немецкий пилот даже на пикировании ухитряется немного смещаться влево-вправо, не давая прицелиться. Павел уже близко, не более сотни метров. Открыл огонь, видел, как трасса ударила по «раме». Пора выводить самолет из пике. Земля стремительно приближается, а тормозных щитков, чтобы погасить скорость, нет. Штурвал на себя. От перегрузки потемнело в глазах, но вывел «пешку» в горизонтальный полет. Только тогда выдохнул. На выводе боялся одного – выдержит ли самолет перегрузку? Выдержал! И тут же доклад по внутренней связи бортстрелка:
– «Рама»-то в землю воткнулась! Взрыв был, сейчас пожар наблюдаю.
Павел развернул бомбардировщик. Не так часто «пешка» воздушные победы одерживает, хочется полюбоваться.
– Штурман, место!
Такая команда предполагает, что пилоту необходимо знать местонахождение. Матвей Савин штурман молодой, но опытный. Понял, что от него требуется.
– Мы уже над своей территорией.
Это важно. Подтвердить сбитие вражеского самолета могут наземные войска, иначе победу не засчитают. Приписками Павел не занимался, но и свое упускать не хотелось. За «раму» две тысячи рублей премии платили. Хотя в бою о деньгах никто не вспоминал, моральное удовлетворение было главным. Уничтожить ненавистного врага!
Павел снизился до пятисот метров, сделал два виража, полюбовался на догорающую «раму». От избытка чувств покачал крыльями, заорал «ура!». Дурачился, но «раму» и истребители не часто сбивали, тем ценнее победа.
В штабе полка доложили о выполнении задания, о сбитой на обратном пути «раме».
– Был звонок, что какой-то «петляков» «раму» сбил. Я думал – не из наших. Поздравляю!
Постепенно теплело, зазеленела трава, сначала на пригорках, где солнце прогревало. На деревьях ярко-зеленые листья из почек развернулись. А главное для воюющих сторон просохла земля. Автотранспорт активизировался, со складов потребные припасы в войска перевозит. Для наших штурмовиков самая работа. Летчики разных полков зачастую при встрече обменивались мнениями о своей технике, о приемах боя. Как-то Павел встретил двух летчиков-штурмовиков в столовой, разговорились. Его интересовала бронезащита кабины.
– Как тебе сказать? От пулеметной пули защищает, это точно. А если при штурмовке, на высоте триста-четыреста метров попадет снаряд «эрликона», броню пробьет и взорвется. Ты думаешь, бомбер, почему потери штурмовиков такие большие? Над головами войск противника висим. А у немцев зенитной артиллерии полно.
Верховный главнокомандующий И. В. Сталин, полный необоснованных надежд после наступлений РККА под Москвой, первого мая издал приказ № 130, где говорилось:
«Приказываю Красной армии добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск и освобождения советской земли от гитлеровских мерзавцев».
Народный комиссариат обороны первого мая издал приказ о создании первой воздушной армии, это ознаменовало переход военно-воздушных сил на новую организационно-штатную структуру. Отныне каждый фронт должен иметь в своем составе воздушную армию.
А 20 мая 1942 года Президиум Верховного Совета учредил новую награду – орден Отечественной войны I и II степени.
Но надежда от победы под Москвой была быстро разбита вермахтом.
После победы под Москвой генерал И. Х. Баграмян стал разрабатывать план наступления на Харьков. Целью операции было отсечь группу немецких армий «Юг» и прижать ее к Азовскому морю и уничтожить. Красная армия имела превосходство в личном составе – 765 300 человек против 640 тысяч у вермахта. Наступление началось 12 мая и первые пять дней шло по плану. Командовали наступлением С. К. Тимошенко, И. Х. Баграмян, Н. С. Хрущев и Р. Я. Малиновский. К 17 мая Красная армия потеснила 6-й немецкую полевую армию Паулюса и подошла к Харькову. Однако сказались превосходство в тактике, вооружении, выучке вермахта. Наступление было остановлено, потом двумя сходящимися ударами группа наших войск была окружена и уничтожена. С советской стороны потери огромные – 170 958 убито, 240 тысяч бойцов попало в плен, 1 240 танков уничтожено. С немецкой стороны потери значительно скромнее – 5 048 убито, 22 127 ранено, и 2 269 пропали без вести. Мало того, разгром Харьковской группировки РККА для вермахта перерос в операцию «Блау». Четвертая танковая армия Германа Гота 28 июня прорвала фронт между Курском и Харьковом, устремилась к Дону. Уже 7 июля немцы заняли Воронеж и двинулись на Ростов, который пал 23 июля. И снова Красная армия понесла потери, только пленными двести тысяч. Немецкие армии разделились. Шестая армия Паулюса вышла на подступы к Сталинграду, другая часть группировки «Юг» повернула на Кавказ. Операция «Фредерикус» по разгрому РККА под Харьковом, как и летнее наступление, операция «Блау» для немцев завершились успешно. Немцы снова ликовали, планируя до холодов форсировать Волгу и дойти до Урала на восточном направлении и занять на Кавказском направлении Грозненские и Бакинские месторождения нефти.
