С летчиками и технической обслугой своей эскадрильи уже перезнакомился. Летный состав подобрался толковый, опытный. Впрочем, война быстро проводила отбор. Проявлявшие необоснованное геройство или поступки необдуманные быстро погибали. Оставались опытные, хитрые, удачливые. На войне удача – не последнее дело. Сидят в блиндаже четверо солдат, один вышел по нужде, а в блиндаж угодила мина или снаряд. Те, кто в блиндаже, погибли.
А еще летный состав, как никакой другой род войск, может еще моряки, верил в приметы. Перед вылетом не фотографироваться, не бриться. Как у моряков – тринадцатого числа в море не выходить, женщина на борту к несчастью. И моряки, и летчики не говорили «последний», а только «крайний» вылет или поход. А еще летчики старались не надевать в полет новые вещи, если только вкупе с поношенными. Даже командиры, сами вышедшие из пилотов, не присваивали самолетам в полку или дивизии номера тринадцать.
Полк базировался в Быково, был вторым историческим аэродромом Москвы, в 35 км к юго-востоку от города. Начал эксплуатироваться с 1933 года, а с 13 сентября 1936 года из Быкова начались регулярные авиарейсы гражданской авиации. Однако взлетно-посадочная полоса была грунтовой и пригодной только в сухую погоду. В начале войны, когда потребовались аэродромы всепогодные, была построена ВПП из кирпича длиной одну тысячу метров и шириной восемьдесят. Но тяжелые самолеты принимать полоса не могла. На территории аэродрома находился авиазавод № 402, где до войны и во время войны ремонтировали самолеты У-2 и Р-5 и двигатели к ним.
Самолеты ПЕ-2Р (вариант разведчика) выпускались на Казанском авиазаводе № 22, месячный выпуск их достигал 15–20 машин, хотя потребность была выше. В полках из-за нехватки разведчиков сами устанавливали в бомбоотсеки фотоаппараты АФА-Б. Заводские экземпляры отличались отсутствием тормозных щитков на крыльях и наружными подвесными баками на 335 литров бензина, что позволяло увеличивать радиус действия с 450 км до 625, но с ними скорость падала на 30–35 км/час. Кроме того, в заводском варианте были изменены створки бомбоотсека, позволявшие устанавливать на фотокамеру объективы с фокусным расстоянием не 30 см, а 50, с более высоким разрешением. Для ночных фотосъемок устанавливалась фотокамера НАФА-19 и на наружной подвеске фотобомбы ФОТАБ, обычно 6–8 штук. Осенью 1941 го да самолетами ПЕ-2Р укомплектовали 2-й и частично 1-й АПР (авиаполк разведчиков), а также семь отдельных разведэскадрилий. В связи с высокой эффективностью разведки дальних вражеских тылов, до которых полковая и дивизионная разведка не добирались, в 1942 году каждая воздушная армия по штату получила авиаэскадрилью. С 1943 года в качестве авиаразведчиков летали поставленные по ленд-лизу американские А-20 и В-25, а с 1944 года и отечественный ТУ-2Р, имеющий более высокие летные характеристики. Вполне вероятно, что главный конструктор ПЕ-2 В. М. Петляков усовершенствовал бы свой самолет, но он погиб в авиакатастрофе 12 января 1942 года, в неблагоприятных метеоусловиях самолет врезался в землю.
Контрнаступление наших войск началось 5 декабря 1941 года и продолжалось до 7 января 1942 го да. От Калязина до Ржева, по линии Ржев – Вязьма– Брянск на западе и на юге по линии Брянск – Горбачево – Дятьково. Немецкая операция «Тайфун» по взятию Москвы провалилась. А ведь 15 октября решением ГКО была объявлена эвакуация жителей и предприятий Москвы, а с 20 октября введено осадное положение. Красная армия за время контрнаступления продвинулась от 150 до 300 километров.
Немцы уже были в Красной Поляне, в 29 километрах от Москвы. Но в полках вермахта оставалось по сто пятьдесят – двести солдат и сил наступать не было. Красная армия 15 декабря освободила Клин, 20-го – Волоколамск, 26-го – Наро-Фоминск, 2 января – Малоярославец, 4-го – Боровск.
Немцы с боями стали отходить на Юхнов. Генерал Гальдер в своем дневнике записал после отступления: «Своеобразие страны и характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник». А кроме Красной армии у немцев был еще один враг – мороз. В декабре и январе температура, особенно ночью, опустилась до минус сорока. Для немцев, привыкших к мягкой европейской зиме, это было жутким испытанием. Отказывала техника и оружие, госпитали были переполнены обмороженными солдатами. Из-за морозов, промерзшей земли немцы не смогли оборудовать глубоко эшелонированную оборону и, чтобы не замерзнуть насмерть, располагались только в населенных пунктах – селах, деревнях, городах. Здесь дома и избы, печи, тепло.
Разведчики вылетали часто, командование хотело знать свежие данные о дислокации противника. К тому же И. В. Сталин, сильно впечатленный успехами наступления, счел, что основные силы немцев разбиты и Красной армии вполне по силам наступление продолжать, и выйти на рубежи старой государственной границы. Жуков и начальник Генштаба Шапошников понимали утопичность таких планов. Для продолжения наступления нужны свежие силы, необходимо подтянуть тылы, ибо у механизированных частей на исходе горючее и боеприпасы. И одной цистерной бензина не обойтись. Нужны тысячи тонн различных грузов, время для их доставки. Конечно, Сталин понимал, что стоит дать немцам передышку, они подтянут резервы из Франции, из Африки, где успешно действовал корпус Роммеля.
Гитлер, как и Сталин, военного образования не имел и решения стал принимать скоропалительные, после провала операции «Тайфун» начал снимать с должностей генералов. Пользы для вермахта это не принесло. Но все же Германия была достаточно сильна, чтобы оправиться, подтянуть резервы и летом 1942 года наступать на два направления сразу – на Сталинград, чтобы перерезать Волгу, по которой шел грозненский и бакинский бензин, и на Кавказ, чтобы выйти к иранской нефти. Вермахту катастрофически не хватало бензина. Румынский использовался только для авиации, а синтетический для транспорта и бронетехники, да и то его не хватало. Гитлер посчитал, что если лишить Красную армию поставок нефти, Москва падет и так, без усилий. Адольф не планировал захватить всю территорию Советского Союза, дойти только до Урала на востоке и занять Кавказ на юге. За Уралом климат для арийцев слишком суровый и выжить там могут только варвары.
Павел в полку и разведке освоился. Дважды попадал под атаки «мессеров», но «яки» благополучно связали их боем, и удалось вернуться даже без повреждений. Хотя сам понимал, что случись «худых» числом побольше, шансов уйти не будет. Потому как у пулемета ШКАС калибр винтовочный и, несмотря на высокий темп стрельбы, поражающее действие пули невелико.
А потом долгожданная весна. Зима снежная выдалась, таяло активно. При полетах летчики видели, что окопы и траншеи зачастую залиты водой. На аэродроме Быково ВПП от снега очистил бульдозер, да и покрытие твердое, кирпичное. А стоянки грунтовые. Днем снег тает, ночью вода замерзает. Чтобы сдвинуть самолет с места, техникам и механикам приходится каждое утро работать лопатами. При рулежке по полосе водяные фонтаны в стороны летят, бьют по фюзеляжу, а на высоте вода замерзает тонкой коркой, даже было несколько раз, что лед мешал открыть створки бомболюка.
Активные боевые действия с обеих сторон прекратились, дороги превратились в направления, преодолеть которые могла только гусеничная техника. Обе стороны по железной дороге подвозили топливо, боеприпасы, провизию, медикаменты. Но дальше железнодорожных пакгаузов ничего из доставленного не шло, распутица. Ни в немецкой, ни в Красной армии грузовиков повышенной проходимости в достаточном количестве не было. Только по осени 1942 года американцы начали поставлять в СССР «Студебеккер», машину надежную, со всеми ведущими мостами, с высокой проходимостью. Грузовик сразу полюбился фронтовым шоферам, как и «Бантам-Виллис».
