Два дня ушло на получение самолетов – осмотр, ознакомительный полет. Взлет, набор высоты, коробочка и посадка. Четверть часа, как в летной школе на У-2. А потом перелет на новый аэродром под Коломну. Аэродром уже обжитой, его пришлось делить со штурмовиками ИЛ-2. Так что рев прогреваемых моторов стоял почти круглосуточно. На душе у многих тревожно, до столицы меньше ста километров. В сдачу Москвы никто не верил, но до сих пор немцев не удавалось остановить. И второе. Летчики, получавшие бомбардировщики в Быково, своими глазами видели эвакуацию московских предприятий.
По железной дороге, по разным направлениям, шли эшелоны со станками, оборудованием, семьями рабочих. Надежду давало то, что И. В. Сталин оставался в столице, хотя дипломатические посольства и Советское правительство уже перебирались в Куйбышев, куда не долетали немецкие бомбардировщики. Но бункер Сталину уже спешно сооружали метростроевцы, стройку курировало НКВД, как сверхсекретный объект.
Кроме фронтовых истребителей, армейской авиации, небо над Москвой охраняли еще истребители МПВО, московской противовоздушной обороны. В защиту столицы еще входили зенитные полки и аэростаты заграждения.
И тем не менее в одну из ночей немцы нанесли удар по аэродрому. То ли авиаразведка их засекла, то ли агентурная разведка. Но только уже за полночь военнослужащие были разбужены воем сирены, кричали «Подъем!» и ударили в набат. Для подачи сигналов тревоги у штаба был подвешен кусок рельса и дежурный бил по нему молотком. Вскочили, оделись за секунды, выбежали из казармы. Аэродром под Протвино был еще до войны, функционировал как учебный для Осоавиахима. В бывших классах ныне разместилась казарма для летчиков. Технический персонал располагался в землянках недалеко от стоянки самолетов.
Недалеко от казармы вырыты щели для укрытия персонала на случай воздушной атаки. Ночь ветреная, лунная, видимость целей на земле хорошая. Самолеты накрыты маскировочными сетями, ветками деревьев. А здания выделяются. Послышался гул множества моторов в воздухе и с каждой минутой все ближе. Сразу вспыхнули три прожектора в разных концах аэродрома. Лучи мощные, бьют на несколько километров, заметались по небу. И вдруг один высветил самолет. Тут же к самолету потянулся еще один луч. Начали вести огонь 85-мм зенитки. У самолета разрывы по курсу, сбоку. Не выдержал пилот, сбросил бомбы, отвернул. Бомбы упали далеко от аэродрома, в километре. Но бомбардировщиков было много, не меньше десятка.
Лучи прожекторов освещали то один, то другой самолет. Это были «Юнкерсы-88», основная рабочая лошадка люфтваффе. Зенитки продолжали огонь, но бомбардировщики стали сбрасывать бомбы один за другим. И все же случилось попадание. Вспышка, за «юнкерсом» сразу шлейф пламени, бомбардировщик стал разворачиваться, явно с намерением тянуть к своим. И почти сразу взрыв, вниз полетели обломки. Никто из экипажа самолет не успел покинуть. Видимо, по команде бомбардировщики развернулись, и гул моторов стал стихать, удаляться. Ни одна бомба на аэродром не упала, все с недолетом и ущерба не нанесли. Это было первое испытание для зенитчиков и прожектористов, охраняющих аэродром. Задачу они свою выполнили и задача не в том, чтобы сбить вражеский самолет, а не дать врагу сбросить бомбы на цель, нанести существенный урон. А что сбили, так это уже сверх программы. Налет был первый, но не последний. Пока немцев не отбросили в декабре – январе, были еще налеты.
На новом аэродроме и район полетов другой, летчикам пришлось изучать характерные особенности местности. Что хорошо для захода на свой аэродром, так расположение. Протвино на слиянии двух рек – Оки и Протвы. Стоит, возвращаясь с боевого задания, выйти к Оке, как уже не промахнешься.
Уже утром, после бомбежки, командир звена Антонов сказал:
– Плохое место.
– Почему?
– Немцы приметили, теперь не отстанут. Будут бомбить регулярно.
Регулярно не получилось, в Московской ПВО появились ночные истребители. От обычных они отличались мощной фарой под фюзеляжем для освещения противника и прицеливания. Во фронтовых условиях и наши и немецкие самолеты летали без аэронавигационных огней, сокращенно – АНО. Тем не менее в ночном небе бомбардировщик засечь с истребителя можно, но только со стороны хвоста, по огненным выхлопам моторов. В авиации глушителей нет, они отнимают мощность, да и каких размеров и веса должен быть глушитель для мотора в тысячу, две тысячи лошадиных сил? Что наши, что немецкие моторы наддувные, у немцев еще и с механическим впрыском, дающим мощность. Топливо уже догорало в выхлопной трубе, и в ночи светился красный факел. Если в 1941 году ночными истребителями были обычные Як-1 или ЛаГГ, то немного позже появился тяжелый истребитель ПЕ-3, как вариант бомбардировщика ПЕ-2. Очень похож был на немецкий «Мессершмитт-110». Этот МЕ-110 применялся в основном на западном фронте против английских и американских бомбардировщиков, бомбящих Германию.
В полк прибыло несколько девушек после школы специалистов, бортовые стрелки в звании сержантов. Их поселили в отдельной избе, стоящей на отшибе. В полку летного состава – летчиков, штурманов, бортстрелков – немногим более полусотни, а технических специалистов и прочих около трехсот. И все мужчины, большинство из которых стали оказывать девушкам внимание, иногда назойливое.
Комиссар на построении пригрозил наказанием для тех, кого заметит возле жилья девушек.
Одну из них, хохотушку Катю, определили в экипаж Павла. Штурман расстроился.
– У моряков поверье есть, женщина на корабле – к несчастью.
– Сергей Иванович, это пережитки и суеверия прошлого, тем более у нас не флот.
– Самолет-то воздушный корабль!
И махнул рукой. Павел посмеялся над суеверием штурмана, а зря.
Уже следующим утром эскадрилья получила приказ на бомбардировку танков. Морозец градусов пять, легкий ветерок, на небе высокие перистые облака, за ними не спрячешься.
Взлетели. Перед линией фронта к эскадрилье пристроились истребители прикрытия на «яках». Истребители вселяли надежду вернуться без потерь. Авиаразведка вчера доложила, что колонна немецкой техники расположилась в Перхушково. Вылет ранний, думали успеть до выхода колонны из деревни.
У немцев жизнь по расписанию. Сначала завтрак, потом прогрев моторов, подготовка техники. Успели. Танки, бронетранспортеры, грузовики на деревенской улице, окутаны сизым дымком. Первая «пешка» комэска на боевой курс легла. И тут же в небе, по курсу самолета многочисленные разрывы снарядов. Немцы для прикрытия подразделений сосредоточили мощное зенитное прикрытие – и крупнокалиберные 88-мм пушки и малокалиберные автоматы. Первое звено сбросило бомбы удачно. Комэск по рации приказал Павлу подавить зенитки. Павел видел, откуда ведется огонь, по трассирующим очередям. С пологого пикирования обстрелял позиции зенитчиков из курсовых пулеметов, а на выводе из пикирования сбросил две бомбы-«сотки».
Разворот с креном, во время которого увидел позицию пушки. Пикирование и сброс еще двух «соток» точно в цель. Штурвал на себя, вывод из атаки и в это время взрыв, самолет подбросило. Обернулся, а одного вертикального руля практически нет, в фюзеляже зияет дыра. По внутренней связи вызвал бортстрелка и не получил ответа. То ли тяжело ранена, то ли убита. Сбросил разом оставшиеся бомбы, чтобы облегчить самолет. Яковлев за плечо тронул:
