Отправила.
А потом откуда-то слова взялись. И следом ушло второе сообщение:
«Да! Да! Да!»
И третье:
«Я выхожу за тебя замуж!»
«Ради этого стоило уехать на полтора месяца», - читая ответ, Тане казалось, что она даже слышит его голос, спокойный и обволакивающий.
Ваня перешел на песни о любви. Это было неожиданно. Наверное, пoследние дни старого года во всех вызывают лирическое настроение. Таня слушала новоиспеченные баллады, а Ваня периодически интересовался:
- Ну, как там умник? Сколько музыкальных медалей набрал?
- Много, – отвечала Таня.
- Рождаются же такие, – вздыхал брат. - Быстрее бы вернулся, у меня сессия на носу.
После этих слов вздыхала уже Таня.
Все чаще она ловила на себе внимательные взгляды отца. Как будто что-то прoизошло или должно произойти. Однажды вечером она села рядом с ним на диван и спросила:
- У тебя все в порядке?
- Конечно, - папа тут җе обнял.
- Ты такой задумчивый в последнее время, я беспокоюсь.
- Просто готовлюсь к знакомству с кое-кем особенным.
Таня улыбнулась, поцеловала отца в щеку и пообещала:
- Он тебе обязательно понравится.
***
- Мы возьмем вот эти. Проверьте, пожалуйста, как работают.
Продавец кивнул и принялся доставать коробку с выбранными наушниками.
Покупка подарков к Новому году была семейной традицией четы Тобольцевых. Как бы ни складывалась предновогодняя пора, но они всегда старалась выкроить окно и пойти вдвоем выбирать подарки. В первую очередь, конечно, детям. Уже давно не покупаются плюшевые медведи, куклы и пистолеты. И с каждым годом выбирать подарок взрослому, совершенно самостоятельно человеку – точнее, двум, но второй человек пока не доказал свое право на полную самостоятельность – в общем, выбор с каждым годом становится все сложнее и сложнее. Как угадать. Впрочем, это было не гадание, конечно. Своих детей Иван Тобольцев знал. И хорошие шведские наушники будут дочери, работающей диджеем, кстати.
Иван обернулся к продавцу и надел наушники. Звук прекрасный. Снял и протянул жене, но она отрицательно покачала головой. Выбор доверили ему. Что ж, прекрасно.
- Мы берем, – кивнул Иван и полез за портмоне. Дуня так и стояла рядом с отрешенным видом, глядя на витрину соседнего бутика. Там не было ничего особенного – блестящая нарядная елка и манекены. Обычная витрина торгового центра. Интересно, причина рассеянности Дуни та же, что и его?
- Расскажи-ка мне, Дульсинея, – Тобольцев пристроил подмышкой одной руки коробку с наушниками, а другой взял жену под локоть. - Что там за хитроумный идальго вoкруг нашей дочери крутится?
Дульсинея тут же и споткнулась. Так. Значит, предмет задумчивости у них общий. Впрочем, за столько-то лет…
Иван смотрел на жену. Α она упорно смотрела на очередную витрину с елкой и манекенами.
- Если честно, я его видела мельком буквально одну минуту, когда... они заглянули к нам домой. Таня что-то забыла. Просто молодой человек. Даже поговорить толком не уcпели.
Сказано это было такой неубедительной равнодушной скороговоркой, что Иван не поверил ни в одно слово. Ну, кроме разве что…
- Так он был у нас дома… - Иван почувствовал, что слишком сильно сжимает пальцы на локте Дуни – и ослабил давление. Но выпускать не стал. А то ещё раз споткнется… на своем неубедительном вранье.
- Они молодые, что тут непонятного? Я вошла в рабочий час - забыла дома документы, а там они. Естественно, после этого пулей куда-то вылетели. Себя вспомни лет тридцать назад.
Равнодушная скороговорка сменилась раздражением. Дульсинея начала сердиться.
- Не было такого, - нарочито нахмурил брови Иваң.
- Чeго не было? – жена явно решила, что сердиться в такой ситуации – лучшая тактика. А Иван наклонился к ее уху.
- Потом дома расскажу - чего не было, - негромко проговорил он и с удовольствием почувствовал, как она снова споткнулась. Ладно, хватит дурачиться, взрослые же люди. Покупают подарки своим взрослым детям. И, кстати, о взрослых детях – надо же выяснить все до конца. И Иван спросил уже не на ухо, а нормальным голосом. – Чем он хоть занимается - знаешь?
- Музыкант.
Пришел его черед спотыкаться. Воображение быстро нарисовало кого-то тощего, татуированного, с ветром в голове и гитарой за плечом. Кого-то, похожего на…
- Кaк Иня?! – просипел Тобол. Дуня помолчала, а потом пожала плечами и безмятежно ответила.
- Я не слышала, как он играет, но мне кажется... что все же лучше.
Час от часу не легче. Собрал, называется,информацию. Господи, Таня, Таня, во что ты там умудрилась вляпаться?! Мало того, что этот тип доводил ее дочь сначала до слез, а потом до рассеянности,так он ещё и музыкант?! Иван шумно выдохнул. Ладно. Ладно, ему обещали это чудо чудное скоро показать. А вслух сказал:
- Мама будет довольна знакомствами своей внучки.
Дуня кивнула.
- Ой, смотри какие красивые разноцветные коробки! Пойдем, посмотрим. У тебя же сейчас начнется пора новогодних фотосессий. Если понравятся, я смогу тебе такие изготовить для студии.
Иван согласно кивнул,и они пошли смотреть коробки. Больше к этой «музыкальной» теме они не возвращались. Но ни на минуту не забывали о ней.
***
Все на этот раз было другим. Другая дорога, другой зал, другой рояль. Даже Шопен – и тот другой.
Все время в дороге Илья не отрывался от телефона – ему было с кем говорить. Он выходил на сцену – и видел в зале родные глаза. Они смотрели на него с расстояния в пару тысяч километров. И когда пальцы касались клавиш, приветствуя инструмент, когда в мире исчезало все, кроме музыканта и рояля – даже тогда где-то все равно существовал другой, родной и близкий человек. И Шопен звучал как-то иначе.
«Я знала!», – так подписала Таня ссылку на очерк об итогах конкурса. В заголовке которого значилось: «Новая звезда русского фoртепианного искусства Илья Королёв – пунктуальноcть и поэзия в одних руках». На заголовки прессы Илья давно привык не обращать внимания, выуживая из новостных лент только факты. #288770722 / 27-июл-2021 Но председатель жюри, седовласый бородатый австрийский профессор музыки, вручая ему Гран-при, сказал: «Будь в зале Шопен – он бы аплодировал вам, юноша». Эти слова стали весомым дополнением к победе.
Α Сибелиус, которого Илья выбрал для финала другого конкурса, наверное, не стал бы аплодировать. Может быть, выбор был сделан неверно. Они разберут это с Виктором Рудольфовичем. Находить свои ошибки - это одно из самых важных качеств, так научил его отец. Илья обязательно с этим разберется. Но сейчас, когда тревоги и нервотрёпка конкурсов позади, а сам Илья выходил из дверей ювелирного магазина на Кольмаркт, самым важным делом, которое ему предстояло, стал разговор с родителями. Им надо все рассказать. Ведь они ещё не знают.
