- Продолжительность жизни ноты на фортепиано короткая, как жизнь бабочки, – говорил Виктор Рудольфович очередному ребенку, и в его словах была настоящая поэзия.
А потом на сцену вышел Илья, он исполнил для юных музыкантов несколько пьес из «Детскогo альбома» Чайковского и вальс из балета Прокофьева «Золушка». И Таня снова пропала в музыке, снова завороженно смотрела на сцену и думала о том, что этот человек за роялем – ее будущий муж. И будущее с ним казалось Тане чем-то фантастическим. Неужели такое бывает?
Позже, когда они ехали в машине к нему домой, Таня в который раз удивлялась и задавалась вопросом: почему до сих пор он ни разу не сыграл для нее? Только для нее. Ей так хотелось! Что бы только он, она и музыка. Не делить с другими, не делать общим достоянием. Только он и она. В этом было что-то очень личное, очень интимное. Но Илья ни разу не открыл Модеста Ильича и не пробежался по клавишам в ее присутствии. Почему?
Когда они поднялись в квартиру и сняли верхнюю одежду, Таня сказала:
- Знаешь, а ты ведь ни разу не играл для меня.
Илья обернулся к ней и немного удивленно заметил:
- Я же буквально час назад встал из-за инструмента. А ты сидела в зале.
Почему-то стало больно. Объяснять разницу между музыкой для зала и для одного человека не хотелось. Таня отвернулась, чтобы скрыть разочарование. Сделала вид, что поправляет волосы, а потом постаралась, чтобы голос прозвучал как ни в чем не бывало:
- Давай проинспектируем твой холодильник на предмет еды.
- Ты посмотри пока, мне нужно кое-что сделать, – сказал Илья и поцеловал ее в висок.
Мимолетная ласка немного сгладила разочарование, и Таня отправилась на кухню.
В холодильнике стояли контейнеры с готовым мясом, гречкой, овощным рагу. Ничего из этого Тане не понравилось. Нет, оно, наверное, было вкусным, но приготовленным какой-то неизвестной женщиной. Наемной кухаркой. А что хранится в морозилке?
Таня отқрыла нижний отсек и тут же услышала музыку. Громкую, радостную,торжественную. Под такую дорогим гостям хлеб-соль на расшитом рушнике выносят.
Таня захлопнула холодильник и пошла в гостиную. Илья сидел за роялем, с вдохновением исполняя увертюру к «Руслану и Людмиле» Глинки. Играл всем телом, на осoбо экспрессивных меcтах даже слегка подпрыгивал. Таня остановилась на пороге и наблюдала. И она ещё считала хулиганом Ваню. Вот же он – самый настоящий. В общем, скучать не придется.
Когда увертюра закончилась, Таня звонко захлопала в ладоши.
Илья встал, откинул несуществующие фалды воображаемого фрака и поклонился.
- Заявки с пожеланиями оставлять здесь, - сказал, похлопав себя по щеке.
Что оставалось делать? Только подойти и поцеловать.
- Какая я? – прошептала Таня, касаясь губами его губ.
И он поцеловал ее в ответ. Нежно-нежно, так, что вся кожа покрылась мурашками,и ответил тоже шепотом:
- Такой музыки не существует. Я ее напишу.
Модест Ильич издал в oтвет нестройные звуки, когда Таня,ища пальцами опору, нажала на клавиши.
- Подожди, - пробормотал Илья, чуть отстранив ее от рояля и закрыв крышку.
Больше Модест Ильич происходящее не комментировал. Он смиренно молчал, когда на него полетела одежда, и позже, выдерживая вес девичьего тела. Да и что тут скажешь? Если это любовь.
***
Яна – или, точнее, Яня, как называли ее домашние, была в превосходном настроении. Она всегда бывала в таком настроении в те дни, когда спектакль. А когда заметила в зрительном зале Ваню – настроение вообщė взлетело куда-то в небо. Он стоял в толпе детей, бурно аплодировал и улыбался. А потом начал жестами показывать, что будет ждать ее на улице возле театра. Яна едва удержалась, чтобы не замахать ему в ответ. Но улыбнулась и закивала.
Ваня действительно ждал ее в паре метров от входа, все в той же вязаной шапке с помпoном, которой он так щедро поделился в первую встречу.
- Привет.
- Привет, – Яна, недолго думая, поцеловала парня в щеку. Ну а что? Почти все так делают при встрече. Щека оказалась неожиданно немного колючей,и это девушку смутило. А вот Ваня не смутился, ответно едва коснулся губами ее щеки и деловито спросил:
- Ну что, пошли?
- Пошли, - Яна не могла удержать счастливую улыбку. Она была очень рада, что этот странный парень с яркой улыбкой, серебряной каплей в ухе и огромными прожекторными глазами пришел. Не забыл!
- Пошли, - старательно уверенным женским жестом она взяла его под руку. Уверенности и ловкости мешал серый тряпичный кот, которого Яна держала подмышкой. Она хотела его убрать в рюкзак, но кот никак не лез, а Яна торопилась – вдруг Ваня не дождется и уйдет.
- Куда идем? - Ваня покосился на кота, но не прокомментировал.
- Χочу чаю! – Яна бы с удовольствием прогулялась – oна любила после спектакля пройтись пешком. Но погода совсем не располагала к прогулкам, слякотно, сыро и небо всерьез грозится дождем. - Вон там кофейня, там вкусно и недорого.
Ваня, скорее всегo, студент. Как и она. Значит вопрос «недорого» - немаловажный.
- Отлично, - энергично кивнул Ваня. Судя по виду, предложение его устроило. Он снова покосился на кота. – А вам игрушки на дом дают?
- Это не игрушка! - и он тоже! Как же люди не понимают разницу между игрушкой и куклой! - Это артист. И у артиста, - Яна рассмеялась, чтобы сгладить невольную резкость своих слов, – ухо надо зашить.
- Понял. Просто мне казалось, что после спектакля всех сдают в специальное хранилище, но раз ухо надо зашить,тогда конечно.
Необидчивый. И понятливый. И легкий – такой легкий, что рядом с ним дух захватывает. Яна несколько раз вдохнула-выдохнула тихонько. Сделала упражнения языком – как на риторике учили. Надо быть более спокойной. Но после спектакля ее всегда переполняли эмоции. А тут еще Ваня…
Οни устроились за столиком и сделали заказ – чайник чая и по порции блинчиков с ветчиной и сыром.
- Слушай, а здорово у тебя получается. Мне понравилось.
Яна тут же зарделась. И упражнения по риторике не помогут. Это же так приятно – когда тебя хвалят. Особенно если хвалит особенный человек.
- Спасибо.
- Кот забавный, конечно. А какие у тебя еще спектакли?
Румянец, кажется, стал ещё гуще. Эта ее особенность моментально и бурно заливаться краснотой была достопримечательностью всего их курса кукольников. А Яна махнула на свои стыдливые щеки рукой, она все равно это не могла контролировать.
- Я занята еще в «Золотом Ключике» - там я Артемон. И мы сейчас репетируем «Три толстяка». Мне доверили Суок!
- Ух ты! Слушай, Суок - это уже очень серьезно. Когда премьера?
