— И государственных денег сэкономили аж под двести тысяч, — поддержал директор завода. — Две недели в три смены работали!
Сергей Ильич посмотрел на обоих с благодарностью. Он как-то не ожидал, что его будут защищать. Почему-то он был уверен, что его «сдадут без боя».
— Экономия — это хорошо, — бодро согласился начальник первого отдела. — Но наше государство не так уж бедно, как, возможно, это видится Сергею Ильичу, или, может быть, как ему мечтается, и вполне может позволить себе расходы на такой гигант, который сейчас возводится здесь, на Адмиралтейском заводе.
Сергей Ильич очень старался не слушать и не возражать, просто изо всех сил старался. Он знал, что от возражений будет только хуже. Самое главное — молчать! Начни он защищаться, и дело кончится… рукоприкладством, безобразием и нарядом милиции.
— Тем не менее в процессе сборки в металле была обнаружена трещина! Что это, если не вопиющее нарушение технологий?! Порча такого дорогого металла?!
— Позвольте, так ведь металл с трещиной с производства пришёл, — прогудел профорг. — Это не наш брак, это литейного производства брак! Мы же тогда целое расследование проделали!
— А если мы ошиблись? — Гицко поднялся, опёрся кулаками о стол и перегнулся к директору. — Что, если брака удалось бы избежать, если б детали собирались как должно, в положенном месте?
— Да не могли мы их собрать в положенном месте, они по железке не проходят, не габарит!..
— Это ещё большой вопрос! На который мы потребуем ответа, и тоже в партийном порядке!.. Будет созвана комиссия, которая проведёт соответствующую работу, действия Сергея Ильича будут со всех сторон рассмотрены и оценены!
Сергей Ильич облизал губы, почувствовал сладость сахарной пудры и вспомнил, как был счастлив пятнадцать минут назад, когда прибежал из механосборочного, где работы шли полным ходом, да ещё получил свежую пышку.
Как он был счастлив… тогда, давно.
Пятнадцать минут назад.
— Так ведь трещину-то заварили, — напомнил парторг. — Силаев сам варил, я помню! Потом лаборатория проверяла прочность — отменная, словно и не было трещины вовсе.
— Товарищи, я удивляюсь вашему легкомыслию, — горячо перебил Гицко. — Вы позабыли уроки, которые были нам преподаны в разгар борьбы с троцкистами и прочей нечистью! Стоит только дать слабину, и враг попользуется этим! Они полезут из всех щелей, те, кто желает, чтоб советская власть ослабела, выпустила из рук передовое знамя коммунизма!..
Сергей Ильич замычал беззвучно.
…Какое отношение этот человек, этот разговор имеют к огромным и важным задачам, которые решает сейчас он, начальник КБ, вместе со всем заводом, вместе со всем народом!
Вот кто на самом деле вредитель, вдруг пришла ему в голову ужасная мысль. Вот кого хорошо бы засадить под замок!..
— Итак, я предлагаю следующее, — продолжал Гицко. — Создать комиссию и ещё раз со всем вниманием, со всем тщанием проверить действия начальника конструкторского бюро. Имел ли он право игнорировать техническое задание и брать на себя функции, так сказать, руководителя производства?.. Были ли правы товарищи, поддержавшие его тогда? Был бы допущен брак, если бы штевни собирались по месту изготовления? Почему сразу после того, как было принято столь необдуманное, столь поспешное решение, начальник КБ сказался больным и провёл более недели в тёплой постельке вместо того, чтобы на месте руководить операцией, на которой он так настаивал?
Парторг ЦК кивал в такт каждому вопросу, и Гицко с каждым его кивком становился всё выше и внушительнее, а Сергей Ильич всё мельче и незаметнее.
Когда Гицко договорил, парторг кивнул опять, словно поставил точку.
Все какое-то время молчали.
— Ну, так, — выговорил наконец парторг ЦК. — Ты, Сергей Ильич, ступай пока на своё рабочее место, а мы тут с товарищами подумаем, как теперь быть.
Директор попытался возразить, но парторг махнул рукой:
— Ступай, ступай!..
Боря Смирнов, когда начальник изложил своим, зачем его вызывали в дирекцию, да ещё так срочно, сначала впал в онемение, а потом, наоборот, разорался — хорошо, в механосборочном было так шумно, что никто не слышал, что именно он орёт.
Дядя Коля Логунов махнул Сергею Ильичу рукой — двигай, мол, в конторку, там побалакаем.
Боря всё надрывался беззвучно — содрал с головы кепку и швырнул оземь.
— Ишь ты, — оценил дядя Коля, ткнул Смирнова в плечо и прокричал на ухо: — Давай за нами, Бориска! Шуруй, шуруй!
Друг за другом они поднялись по железной лестнице, и дядя Коля плотно прикрыл за собой дверь.
— Какого чёрта они выдумали! — набравши воздуха, закричал Боря, видимо, с того места, на котором остановился. — Там брак был литейный, это каждый на заводе знает! Мы же его сами и варили! А потом проверяли, акт составляли!.. И всё чики-чики!..
— Ты вот что, — сказал дядя Коля. — Ты пока помолчи, Бориска. А ты, Сергей Ильич, отвечай, чего этому сукину сыну от тебя надобно.
Сергей Ильич не сразу и понял, о ком его спрашивает старый мастер.
— Чего он к тебе прицепился? Чего он, к примеру, к главному инженеру не прицепился? На нём ответственности поболе, на главном-то! Мож, ты ему где дорогу перешёл?
— Кому? — спросил Боря с недоумением. — Кому Сергей Ильич дорогу перешёл?
— Да Гицке этой вашей, кому, кому! Начальнику первого отдела! — сердито сказал дядя Коля, полез в карман, выудил кисет, сложенную газету и стал сворачивать самокрутку. — Вы что ж, маленькие, что ли, товарищи инженера`? Не понимаете, что такие дела запросто так не делаются и обвинения энти для чего-то нарочно выдумываются! Вот и спрашиваю я тебя, Сергей Ильич, где ты ему дорожку перешёл?
Начальник КБ посмотрел на Борю Смирнова, словно ища у него поддержки, и признался:
— Да я его раньше никогда и не видел, дядя Коля. Ну, то есть видел! Ну, то есть увидел впервые, когда он на завод пришёл!
— Это дело так оставить нельзя, — снова горячо заговорил Боря. — Мы соберём комсомольское собрание и потребуем снятия всех обвинений!
— Дак ещё не обвинили! — перебил дядя Коля. — Погоди ты со своим собранием! Вам всё только на собраниях глотки драть!..
— Я должен работать, — сказал Сергей Ильич. — Участвовать в склоках у меня времени нету.
— А как заставят?
— Что заставят?
— В склоках участвовать? А работу работать не дадут? Чего ты делать станешь?
— Мы должны защитить честное имя нашего товарища и руководителя!..
— Да погоди ты, Бориска! — опять перебил дядя Коля. — Прежде помозговать надо, тута какой-то подвох. Вот печёнкой подвох чую!.. Кабы совсем того…
— Чего — того?
— Кабы совсем плохо тебе не пришлось, Сергей Ильич, — закончил дядя Коля очень серьёзно.
