— Ты не мог сказать правду дочери Казанцева, но ты мог сказать мне, той, которая была с тобой до Антона, — отрезала я, — Все было бы по-другому.
— Было бы то же самое, только тебя бы здесь не было.
Он вдруг замолчал и побледнел так сильно, что это стало видно даже через многочисленные раны и ссадины на его лице.
— Выходит, я рискнул тобой. Рискнул и проиграл. И я молюсь, возможно, в первый раз в жизни по — настоящему, чтобы Бересов не тронул тебя. Иначе, я сам вложу пистолет в его руки, чтобы он пристрелил меня, как бешеную собаку…Я сделал кучу ошибок. И ты, наверное, права, говоря, что я не лучше Синицы…
Он умолк и больше не заговорил со мной. А мне предстояло вернуться к Бересову и попытаться узнать, ради чего он устроил этот спектакль.
Я открыла дверь, ведущую в кабинет Бересова, и решительно шагнула внутрь.
— Теперь вы окончательно меня добили или же ожидаются еще сюрпризы? — выпалила я, глядя ему в лицо.
Бересов удивленно на меня посмотрел или же сделал вид, что его удивлению нет предела. Везде ложь от начала до конца, все лгут, все и про все.
— Считаешь, что мне это доставляет удовольствие?
— О, да! — с вызовом бросила я. — Сколько еще меня будут здесь держать, Сергей? Через сколько дней вы убьете меня, Яна, Антона? Мне кажется, я имею право знать!
Бересов медленно поднялся из-за стола и взгляд его васильковых глаз уже не был снисходительным, как до этого момента.
— Ты не пустышка, — он цинично улыбнулся, — И ты права, мне доставляет это удовольствие.
В его голосе было что-то такое, что испугало меня и сбило всю боевую спесь.
— Я передумал, — через секунду объявил он властным голосом. — Я не верну тебя Синице.
Бух. Сердце ухнуло вниз и забилось, в предсмертной агонии.
— Пожалуй, и Митяю я тебя не отдам. Он не оценит, что у него в руках.
Он вдруг посмотрел на меня, будто впервые увидел, долго и пристально.
— И почему мне раньше не пришло это в голову? — пробормотал он себе под нос.
Смысл его слов доходил до меня с трудом. Бересов же улыбался так, словно перед ним была не я, а редчайший музейный экспонат.
— Имеешь право знать, говоришь? — переспросил он и неожиданно засмеялся. — Есть у меня один клиент за границей, который все сетует на вялость и флегматичность русских рабынь. Ни одна ему еще не угодила, — он снова засмеялся, — Но ты! Ты не такая, девочка моя, ты будешь драться, и кусаться до последнего. Самое интересное, что он просто помешан на русских и предлагает очень неприличную сумму.
Я стояла, кажется, мне не двинуться с этого места в ближайшие сто лет, а лучше двести.
— Что? Что вы такое говорите? Вы бредите?
Что это, Господи? Конец моего пути? Или какая-то дурная шутка? Бересов улыбался всеми тридцати двумя зубами, и мне казалось, что вот сейчас он произнесет: «Улыбайтесь, вас снимает скрытая камера!» Но камеры не было и Бересов не шоумен, и я к нему не в гости пришла.
Что мне делать? Переубедить? Вряд ли возможно, когда его глаза так хищно сверкают, как у коршуна перед добычей. Выиграть время? Но кто мне поможет? Полумертвый Ян? Антон? Он не спешил возвращаться, и я не могу его винить за это, он защищает сына, если меня не станет, то он единственный кто останется у Кирки… Но, черт побери, я виню его! Он должен вернуться! И спасти меня, вырвать из хищных лап Бересова!
Нужно посмотреть правде в глаза. Я не принцесса из замка, а он не доблестный рыцарь. Он не вернется.
Откуда-то появился Митяй, которого я благополучно не видела в этот день. Прошел всего лишь день, а перед глазами промелькнула вечность. Мой взгляд на мир изменился всего лишь за день.
— Митяй, подготовь девочку.
Митяй послушно кивнул и самодовольно усмехнулся. И я очнулась.
— Вы задумали это гораздо раньше, я права? — спросила я у Бересова, — Вы не собирались отдавать меня Антону. Все это время вы знали, для чего я здесь.
— Браво, Лена. Наконец-то дошло. Я знал, что рано или поздно догадаешься, — улыбнулся Бересов.
— Просто ценный экземпляр, — хмыкнул Митяй.
Я невольно оглянулась на него. С лица Митяя не сходила гнусная ухмылка, но глаза были очень серьезными.
— Вы далеко пойдете, — с отвращением бросила я Бересову.
— Ты даже не представляешь насколько далеко, — ответил он.
Митяй взял меня под руку и вывел из его кабинета. До места моего заключения мы шли молча, что было удивительно для не в меру наглого и хамоватого садюги. Лишь, когда мы зашли, он открыл рот.
— Твоего нового хозяина будут звать Ноэль. И твоя спесь, и высокомерие сыграют нам на руку. Он любит, когда бабы дают ему отпор.
— Нового хозяина? — переспросила я хладнокровно, — А у меня был старый?
— Не прикидывайся, ты знаешь, о ком я говорю.
— Антон был мне мужем, а не хозяином. Ты хоть чувствуешь разницу?
Митяй неожиданно взорвался:
— Да иди ты к черту, твою мать! Чувствую ли я разницу! Разница есть — была бы ты нормальной женой, не завела бы себе любовника, да еще и мента!
Ого! А Митяй-то у нас оказывается «высоких моральных принципов»!
— А чего это тебя так сильно задевает? — продолжала я, хотя рисковала по страшному — не ровен час и он прибьет меня, как надоедливую муху и плевать ему будет на деньги. Или не плевать?
Митяй совсем изменился в лице, видать, я единственная кто осмеливался говорить с ним в подобном тоне. Секунду он смотрел на меня, и на лбу было написано большими буквами — сейчас убью. А потом вылетел, как пуля. И чего это с ним? Я, конечно, знала, что он придурок, садюга и сволочь, но его поведение все же было странным.
Долго ждать мне не пришлось. Он вернулся с абсолютно спокойным лицом. Видимо пар выпустил на ком-то другом, странно, что не на мне. Хотя я теперь товар, а товару нужен соответствующий вид.
— Не могу сказать, что я по тебе успела соскучиться, — заявила я, Митяй хмыкнул и странно на меня посмотрел, наверное, приценивался. Я лихорадочно думала. Помощи мне ждать не от кого, так что остаётся надеяться только на себя. А вот что я могу — это вопрос. Драться и стрелять я не умею, да какое там, я даже водить машину не умею.
— Ну, что, цыпочка, раздевайся, — мерзкая ухмылочка расползлась по всей физиономии.
Я вздрогнула, и глаза на него вытаращила.
— Сдурел?
— Нужна ты мне, у меня бабы и красивее есть, — фыркнул он и даже глаза закатил, — Осмотр товара, дура.
— А если не разденусь? — решила уточнить я.
— Тогда придется товар немного подпортить, — грозно ответил он.
Я обреченно вздохнула. Конечно, раздеваться перед этим кровососом не было никакого желания. Да и в одежде я чувствовала хоть какую-то защищенность, но, твою мать, но.
