Саксан вспыхнула под взглядами дружков графа и покраснела еще больше, когда догадалась, что под халатом у мужа не было никакой одежды. Ей хотелось, чтобы все ушли, когда он снимет халат, чтобы его наготы не видел никто, кроме нее. Эта жажда единоличного обладания удивила девушку.
Она легла под покрывало, и Тильда тщательно подоткнула подушки. Ботолф сбросил халат и лег рядом с ней.
– У тебя тут целых полтора мужчины, – успела прошептать Тильда, подавая сестре бокал с вином, и Хантер увел ее из спальни. На взгляд Саксан, он выглядел чересчур серьезным. Теперь уже поздно остановить то, что должно произойти, подумала она со смесью облегчения и раздражения, но тут же призналась себе, что не хочет ничего менять.
Хантер вернулся и, подойдя к постели, наклонился над сестрой.
– Ты там полегче с беднягой, – пошутил он, целуя ее в щеку.
Она рассмеялась и взъерошила ему волосы.
– Негодник.
– Будь счастлива, маленькая.
– Обязательно буду.
Саксан не могла оторвать глаз от кубка с вином, который крепко сжимала в руке. Теперь, когда она и Ботолф остались наконец одни, девушка едва не теряла сознание от робости.
Ботолф наклонился, стараясь разглядеть ее лицо, частично закрытое густыми волосами. Он был рад тому, что церемония закончена. Хотя Роджер, Весли и Талбот были близки ему, как братья, ему не нравилось, что они видели Саксан почти раздетой.
– Саксан, – окликнул он нежно. – Не бойся меня.
– Я не боюсь.
– Не боишься? – Ботолф улыбнулся, когда она покачала головой, отводя глаза в сторону. – Давай чокнемся и выпьем за нас.
Звон бокалов эхом разнесся по комнате. Саксан залпом, выпила свое вино, надеясь, что оно вернет ей утраченное мужество. Ботолф придвинулся ближе, и их тела коснулись друг друга. Лед скованности растаял. Он поставил бокал на столик у кровати, она тоже отставила свой и упала в его объятия. Он крепко прижал ее к себе.
– Ну, я вижу, ты не боишься, – рассмеялся Ботолф, начиная развязывать тесемки на ее ночной рубашке. – Тогда почему ты на меня не смотришь?
– Не знаю, – пробормотала Саксан, проводя кончиками пальцев по лицу мужа. – Когда меня так хладнокровно уложили в постель рядом с тобой, я почувствовала неловкость и робость. Не знала, что говорить и что делать. – Она прижалась губами к его свежевыбритой щеке. – А потом, когда ты дотронулся до моих волос и подвинулся ближе, словно началась лихорадка.
Он снял и отбросил ее сорочку, она уткнулась лицом в его плечо. От запаха мужского тела у нее закружилась голова. Его слегка волосатая грудь касалась ее, и она сильнее прижалась к ней.
Ботолф посмотрел ей в лицо и, увидев в глазах невесты неутолимый голод, издал глухой стон и лег на нее. Саксан почувствовала неизъяснимое наслаждение от ощущения тяжести его упругого, мускулистого тела.
Он взял ее груди в свои большие ладони, нежно сжимая их, и лихорадочно начал целовать ее горло. Саксан задрожала и запустила пальцы в его густые волосы, когда он дотронулся губами до ее чувствительных сосков. Движения его языка вызывали огонь в ее чреслах. Рука Ботолфа гладила ее бедра, и когда он дотронулся до сокровенного местечка между ног, Саксан испытала такое острое желание, что не оказала никакого сопротивления его прикосновению. Она раскрылась его ласкающим пальцам, и Ботолф потянулся к ее рту с требовательным поцелуем.
– Ты уже готова принять меня, – прошептал он ей на ухо, устраиваясь между ее стройными бедрами. – Я не хочу сделать тебе больно.
Саксан широко открыла глаза, вглядываясь в его горящее страстью лицо. Она сжала руки на затылке, выгнувшись всем телом в безудержной жажде отдаться ему. Когда она произнесла его имя, назвав наконец Ботолфом, он задрожал и просунул язык в ее полуоткрытый рот. Их трепещущие тела начали медленно сливаться в одно.
Несмотря на нежность его прикосновения и испепеляющую страсть, Саксан почувствовала боль. Она старалась заглушить крик, уткнувшись в его широкое плечо, но он все-таки прозвучал отчетливо и резко, и она сомкнула пальцы на его спине так крепко, что поцарапала кожу ногтями. Но боль быстро прошла. Ботолф перестал двигаться, и Саксан тоже замерла. Постепенно его ласки начали пробуждать страсть, притуплённую болью. Она разжала руки и откинулась на подушки.
Снова закрыв глаза, Саксан сконцентрировала внимание на слиянии их тел. Она понимала, что Ботолф еще не полностью овладел ею. Теперь, когда боль немного утихла и желание вернулось с прежней силой, ей не хотелось, чтобы он уж очень церемонился. Она положила ноги ему на плечи и открыла глаза.
Саксан чуть было не рассмеялась, увидев, каких усилий стоило Ботолфу бороться с собственным телом. Но другое чувство, ясно читавшееся в его глазах, вызвало у нее нежность и удивление – боль от потери ею девственности он переживал намного сильнее, чем она.
– Саксан, боль… – начал Ботолф хрипло.
– Она кончилась, а ты, я думаю, нет… – произнесла она прерывающимся голосом, раздвигая бедра. – Ах, Ботолф… – Она выдохнула это имя, желая, чтобы он проник как можно глубже.
Ботолф застонал и стал прерывисто целовать ее, стараясь двигаться осторожно, но его страсть и то, с какой готовностью она отзывалась на каждый его толчок, лишали его последних крупиц самообладания. Приглушенные вскрики наслаждения, вырывавшиеся из ее опухшего от поцелуев рта, многократно усиливали вожделение. Удары его копья стали еще яростнее, но Саксан принимала их без колебания.
Когда до обуреваемого желанием Ботолфа дошло, что она приближается к оргазму, это его так потрясло, что он остановился. Саксан вскрикнула и прильнула к нему в безудержной потребности достигнуть высшей точки блаженства. Он снова задвигался и услышал ее стон облегчения. Саксан обняла его и не разжимала объятий, пока Ботолфа била неукротимая дрожь, а потом он обмяк, лишившись последних сил.
Долгое время Ботолф лежал неподвижно, вдыхая запах ее тела и испытывая полное удовлетворение от любовного акта. Ее страстность была поистине сокровищем, которого он в ней не ожидал. Теперь Ботолф понял до конца, что имел в виду Годрик. Легко было подумать, что Саксан недостаточно воспитанна, просто потому, что она откликалась на его страсть с таким же пылом. Существует расхожее мнение, что настоящая леди не испытывает любовного жара или по крайней мере не проявляет. Ботолф был рад видеть в темпераменте жены залог их счастливого брака.
Он нехотя встал с постели и принялся омывать Саксан. Когда он нежно мыл ее между ног, Саксан покраснела до корней волос, и Ботолф улыбнулся, подумав, что сильное желание может убить стыдливость. Ее прелестное юное лицо служило превосходной ширмой для буйной страсти, которая таилась в ней.
Из-под опущенных ресниц Саксан наблюдала за Ботолфом, ставящим таз с водой на стол возле окна. Ей нравилось, как он двигается, и ее возбуждало его сильное тело: оно было загорелым, с небольшим островком волос на груди. Когда Ботолф снова лег в постель, она протянула к нему руки, горя нетерпением коснуться всего, чем только что восхищалась. Ее ладони заскользили по его телу. Ботолф сдвинул простыню с ее груди. Он смотрел, как соски маленьких грудей набухли в ожидании поцелуя. Сознание того, что одно только прикосновение к нему сильно возбуждает его юную жену, заставило Ботолфа снова загореться желанием.
