– Даже жутковато осознавать, что ничего не изменилось. – Она жестом обводит окружающее пространство. – Я будто снова в средней школе. Это мама пекла, да? Ты такой часто приносила… – Суджин двигает тарелку в мою сторону, но я качаю головой. Еще ребенком я видела, сколько труда уходит на этот пирог, потому мне не нравилось его есть.
Вскоре в поисках мамы мы направляемся в кухню Большого Дома. За круглым столом они с миссис Янгжа и миссис Сукхян лепят пельмени. Увидев меня, миссис Янгжа и миссис Сукхян в удивлении машут покрытыми мукой ладонями.
– Смотрите, кто здесь! Это же Ара! С розовыми волосами! Боже мой! И поправилась немного!
– Нет, не поправилась – наоборот, похудела!
Женщины тут же начинают спорить, а мама жестом просит меня подойти. Не говоря ни слова, она крепко обнимает меня, и мое сердце подпрыгивает от чувства вины. Сколько же морщин появилось на ее лице! Кожа стала рыхлой и тонкой, по волосам рассыпались серебристые пряди. Разве могла она так постареть за такое короткое время?
Я пишу новогоднее поздравление и показываю ей, потом вывожу имена Суджин и Михо и кивком прошу их поздороваться. Они застенчиво входят, опустив головы. Они стесняются взрослых.
– Давно я тебя не видела, – обращается мама к Суджин. Я выдыхаю: в ее голосе ни печали, ни укора. Она кажется слишком измученной и не в силах злиться на девушку, которую когда-то недолюбливала за то, что та якобы сбивала ее дочь с пути.
– Так здорово снова оказаться здесь! – восклицает Суджин.
Я жду каких-нибудь замечаний о лице подруги – после операции она выглядит совершенно иначе. Но мама не произносит ни слова.
– Ты была здесь раньше? – спрашивает миссис Янгжа, роясь в холодильнике в поисках легкого перекуса для нас. – Ты школьная подруга Ары?
Эта женщина относительно недавно работает в Большом Доме – со времен моей учебы в старшей школе. Миссис Сукхян же старше моей матери на десяток лет точно, но выглядит примерно на тот же возраст – возможно, благодаря иссиня-черному оттенку волос.
– Ара дружит с ней еще со средней школы, – отвечает мама и выдает нечто, что выбивает меня из колеи. – Ну, сами понимаете, детдомовская…
Горло сжимается, я резко поворачиваюсь к Михо и Суджин. Миссис Янгжа и миссис Сукхян также переводят на них взгляд. Подруги, наверное, не слышали подобного обращения и тона уже давно.
– Я тоже там выросла, – решительно произносит Михо.
Женщины сочувственно кудахчут что-то вроде «бедняжки, без матерей». Но мы-то знаем: стоит нам покинуть кухню, как от этого благодушия и следа не останется. Я знаками прошу у Суджин прощения, она в ответ быстро моргает, как бы говоря: все в порядке, не переживай.
– Идите же сюда, вам нужно поесть после долгого путешествия, – говорит миссис Сукхян. Она открывает крышку одной из кастрюль на плите и аккуратно опускает туда пельмешки.
– Они живут в Каннаме! – со знанием дела говорит миссис Янгжа.
Без пробок на дорогу уходит меньше двух часов на автобусе, но я-то знаю: ни одна из них и близко не была от места, где мы сейчас живем. Все их дети живут в Чхонджу, а некоторые уехали и дальше, в Дэчон.
Мама ставит на стол кимчхи и соус для пельменей и жестом приглашает нас сесть. Михо тихо благодарит ее, Суджин повторяет.
– Она здорово похорошела, – говорит маме миссис Сукхян.
– И такая стильная, – добавляет миссис Янгжа.
– В стиле Каннам, – вместе хохочут они.
– Девочки, когда вы уезжаете? – спрашивает миссис Янгжа.
– Послезавтра, – отвечает Суджин.
– Что? Так скоро! Что ж, времени-то вовсе и нет, – произносит миссис Сукхян. – Лучше спроси-ка ты Ару прямо сейчас.
– Спросить ее о чем? – интересуется Суджин.
Женщины смотрят на нее, и я точно знаю, что они думают: ну и манеры, должно быть, последствия детского дома. В ушах звенит, но Суджин лишь ободряюще подмигивает мне.
Мама выглядит расстроенной, но, кажется, собирается с силами. В присутствии чужих людей, здесь, прямо на кухне, ничего серьезного она обсуждать не готова.
– Как дела в салоне? – медленно спрашивает она.
– Все у нее замечательно, – сообщает ей Суджин. – Теперь Ара может подстричь меня с закрытыми глазами. У нее так много постоянных клиентов, что им нужно записываться примерно за неделю. Столько богатых дам мечтают о завивке именно у нее! И они очень любят разговаривать с ней! Говорят, что Ара умеет утешать.
– Это правда? – Мама расцветает от гордости. Я хочу пожать плечами, но Суджин толкает меня под столом, и я с улыбкой киваю.
«О чем ты хотела поговорить со мной?» – пишу я.
Мама берет записную книжку, подносит ее ближе и, прочитав, вздыхает.
– Теперь, когда ты дома, я бы очень хотела, чтобы ты уделила этому некоторое время. Ты становишься старше, и многие из твоих друзей женятся.
«О чем ты? – с раздражением пишу я. – Никто не женится. Разве ты новости не смотришь? Это национальная проблема».
Она ждет, когда я закончу, и затем читает написанное.
– Ладно, здесь все женятся. Ты знаешь Хехву? Из пекарни?
Хехва училась со мной в старшей школе. Мы с Суджин киваем.
– Она выходит замуж в следующем месяце! Я встречаю ее каждую неделю, когда иду за хлебом. Может, зайдете и поздравите ее, пока вы здесь?
Я думала, родители уже отказались от мысли кому-либо сосватать свою немую, своенравную, одержимую певцами дочь. Хехва-то всегда была паинькой в школе. Возможно, Суджин и толкнула ее за время учебы пару раз – не помню. Я смотрю на подругу, но она с самым невинным видом зачерпывает ложкой бульон из миски.
– Парикмахер Мун, кстати, ищет помощника, – сообщает мама. – Ты помнишь его?
Ну конечно, помню – лохматый, бородатый мистер Мун с хриплым голосом. Летом в старшей школе я подметала для него полы и иногда присматривала за его сыном. Он бесплатно давал мне образцы краски для волос, которые я передаривала Суджин.
«Значит, у них все в порядке, если он ищет помощника», – пишу я. Его жена и ее сестра-близнец тоже работали в салоне – я помню. Но мама не может считать, что ради работы в крошечном салоне мистера Муна я перееду сюда.
– Его жена уехала, – продолжает мама. – Вместе с сестрой. Они вернулись в Дэчон.
«Что ж, грустно».
– Его сын очень привязался к тебе…
Что? Я никак не могла нравиться сынишке мистера Муна с крошечными глазками. Он всегда орал как резаный, когда я брала его на прогулку в коляске.
– Мы разговаривали о тебе, и мистер Мун вспоминает тебя с теплом, – не унимается мама. Две другие женщины смотрят на меня совиными глазами. – Он часто спрашивает о тебе.
