К собственному удивлению, я обнаружила, что ответ на вопрос "Есть ли жизнь без Марка?" оказался утвердительным. Жизнь была неполноценной, конечно, но, все же, не такой невыносимой, как мне изначально казалось. К середине смены я обзавелась новыми приятелями, с которыми, может, и не было особой душевной близости, но пережитые вместе приключения сплотили нас. Я понимала, что это ненадолго, но, все равно, было здорово чувствовать себя частью одной большой команды, со своими традициями, правилами и порядками. Ну а к концу третьей недели у нас даже слезы на глаза наворачивались при мысли о скором расставании.
В последнее утро в лагере, мы взволнованно гудели, подписывая друг другу фотографии с пожеланиями, обменивались адресами и домашними телефонами, обнимались, братались и клялись обязательно встретиться здесь же, через год. Всем нам встретиться, конечно, было не суждено — из двадцати трех детей для участия в программе кураторы отобрали только восемь, но это не останавливало нас. Несмотря на результаты, абсолютно все жильцы нашего лагеря надеялись снова приехать сюда и еще раз пережить это волнующее ощущение единства. Правильно преподнесенная идея была способна сплотить даже самых разных людей и, почувствовав себя частью одной большой семьи, вкусив волнующий командный дух, мы стремились испытать это ощущение снова и снова.
В день отъезда стояло замечательное, свежее, чистое и прозрачное августовское утро. Легкое дыхание осени уже чувствовалось в воздухе, хрустальная прохлада разливалась по окрестностям вперемешку с упоительными лесными запахами. Я вся дрожала от счастья и радостного предвкушения. Домой! Домой! Скоро я увижу Марка и расскажу ему, как прекрасно все получилось. Он поймет, что не стоит бояться моих недолгих отлучек. Без расставаний не было бы встреч, и даже несмотря на первоначальное уныние, какой бесценный опыт я получила!
К тому же, я вошла в восьмерку сильнейших, так что мое возвращение было овеяно азартом победы, стремлением бороться и воплощать в жизнь самые смелые планы. В небольшой характеристике-резюме по результатам смены, выданной нашими заокеанскими патронами, значилось, что «Алексии Подбельской присущи задатки репортера и аналитика, высокая скорость обработки информации и необходимый уровень стрессоустойчивости». А вот останься я дома, то никогда бы не узнала о том, какая я, оказывается, такая конкурентная и активная личность. Нет, определенно, в этот раз он точно меня поймет и поддержит. Марк не способен специально причинить мне боль или нарочно закрыть пути к творческому развитию. Ведь он всегда знал, насколько это важно для меня.
На волне восторга и радости я даже не обеспокоилась, когда за мной одной не пришла машина. Всех проблем-то, ну задерживается водитель, в такой прекрасный день не может случиться ничего плохого. Все будет наилучшим образом, не стоит волноваться по пустякам.
Однако по мере того, как постепенно разъезжались однокашники, мой лучистый оптимизм неумолимо гас. Мобильные телефоны в то время могли позволить себе только политики и мафиози, так что позвонить домой мне было неоткуда. В единственном телефонном разговоре (нас специально возили на ближайшую почту в населенный пункт за несколько десятков километров) я четко сообщила Виктору Игоревичу дату прибытия — двадцать восьмое августа. С Марком мне пообщаться не удалось — его не было дома. Но мой почти-отец клятвенно обещал, что в назначенное время за мной приедут.
И вот — никого и ничего нет. Чувствуя, как от напряжения начинают стучать зубы, я по прежнему отказывалась верить в то, что обо мне забыли и продолжала надеяться на запоздалое, но героическое явление нашего водителя.
— Алеш, может, все-таки поедешь со мной? Нам хоть в одну сторону, а потом позвонишь домой от меня, скажешь, где находишься, и тебя заберут! — предложила Настя, моя соседка по палатке, которая проживала в небольшом городке в соседней области.
Я беспомощно оглянулась. Чуда не произошло. Наставники-волонтеры сворачивали кемпинг, закачивая последние сборы, и собирались выезжать сами. Они тоже звали меня с собой до Киева, но я разумно рассудила, что если уж и ехать, то на юго-восток, в родном направлении. Буду хоть в сторону дома двигаться.
Автомобиль вез нас по живописнейшим местам, легкий ветерок гулял по салону, заполненному музыкой и бойким щебетом подруги о том, какое непременно прекрасное будущее ждет нас, и через год мы непременно встретимся в столице уже студентками-первокурсницами. А я могла лишь рассеянно кивать в знак согласия, в то время как мысленно была очень далеко.
Что случилось? Почему за мной не приехали? Может быть, Виктор Игоревич запоздало вспомнил о роли любящего отца и решил выгнать меня из дома за то, что я обидела его сына, уехав на три недели, несмотря на категоричный протест Марка? Мысль эта была достаточно нелепой (кто, как не солнцеликий папочка настойчиво выпихивал меня из дому для участия в программе), но в сравнении с последующими догадками — очень и очень позитивная.
Чем дольше мы ехали, тем больше жутких картин рождалось в моем воображении. Может быть, зверские бандиты-рекетиры напали на наш коттеджный поселок и всех разорили-зарезали-повесили? Вдруг случилось что-то непоправимо страшное? Вдруг Марк нуждается в помощи, ему плохо, а я здесь сижу с бутербродом в одной руке, пакетиком сока в другой и радужными планам на будущее в придачу!
Поэтому, когда мы, наконец, доехали к дому Насти, я, пребывала в таком издерганном состоянии, что не смогла по достоинству оценить даже радушный прием ее родителей. Несмотря на то, что мы видели друг друга в первый раз, эти люди почему-то прониклись моей проблемой, но их попытки помочь, теплые утешительные объятия, от которых я проворнейшим образом уворачивалась, раздражали меня, заставляя скрежетать зубами, лишь бы сдержать свирепый крик «Не трогайте меня!»
— Где у вас телефон? — наконец, смогла выдавить я из себя, беспомощно шаря взглядом по углам незнакомой квартиры.
— В гостиной, деточка, да не волнуйся ты так! Сейчас мы все решим, позвоним и узна… — хозяйка дома, осеклась на полуслове, потому что я, с неожиданной проворностью, растолкав ее и мужа, в два прыжка пробралась к аппарату и начала набирать наш домашний номер.
Ничего. Глухо. Только длинные монотонные гудки, без ответа, без надежды. Трясущимися руками я положила трубку. В том, что случилось что-то ужасное, я уже не сомневалась. Не могла же вся семья Казариных вот так просто взять и испариться.
Дальнейшие уговоры родителей Насти успокоиться-покушать-передохнуть с дороги, пока водитель съездит ко мне домой (детей из бедных семей в нашем "простом" лагере, по иронии судьбы, конечно же, не было), и выяснит, что же произошло, не возымели на меня ни отрезвляющего, ни успокоительного воздействия. Нет, мне нужно было ехать немедленно, не теряя ни секунды. Я даже не соглашалась выждать пару часов, пока водитель отдохнет, заправит машину и повезет меня дальше.
