И всегда на этом месте поток мыслей останавливался, замирал — и я оставалась в полной тишине и пустоте, будто бы уходя за границы сознания, которое не могло справиться с этим допущением. Сила чувств Вадима его искренность и пугающе-восхитительная честность вновь сотворили чудо, побудив во мне сомнения в желании бросить все, что раньше было важным. Но не было на свете силы, способной заставить меня представить свое счастье с кем-либо, кроме Марка. Этот вопрос был решен раз и навсегда еще когда мы были детьми, и лишь подтвердился, когда Марк снова появился в моей жизни в день, когда я подумала, что все связи-ниточки между нами порваны, когда я нашла его одного, вслепую, среди тысячной толпы, а он, так же, не видя и не слыша меня, обернулся в ответ на мои беззвучные просьбы не уходить.
И в то же время, мне так хотелось вновь чувствовать то, что я чувствовала тогда, на крыльце, в темноте — бешеный жар, сердце, бьющееся оглушительно громко, безумный подъем, связанный с пробуждением веры в себя, в свои силы. Но как я могла совместить мое желание снова вернуться к активной жизни с тем, что уже пообещала Марку? Или с тем, что, желая напоследок порадовать Вадима, я приду к нему не навсегда, как он того хотел, а лишь чтобы сообщить, что все его прекрасные слова были сказаны не зря и вновь разбудили во мне искру. И, чем черт не шутит, может, я еще и вернусь к творчеству, и все то, чему он меня учил, не пропадет даром.
Были моменты, когда мне казалось, что он не просто имеет право, а должен узнать об этом. Но на смену им тут же приходили сомнения — а может, не стоит? Может, это будет очередная жестокость — приходить к нему снова в качестве друга, в то время как Вадим ясно сказал — ему нужно или все, или ничего. Да только дать всё я ему не могла, но и при мысли о том, что он улетит ни с чем, решив, что все его усилия пошли прахом, мое сердце сжималось и начинало болезненно ныть.
Один день сменил другой, до отлета Вадима оставалась всего лишь суббота. А я все еще не определившись со своими желаниями, не могла спокойно ни есть, ни спать, практически выключившись из жизни. Даже на звонки Марка я отвечала вяло и отстранённо, и сомнения, терзавшие мня, так сильно чувствовались на расстоянии, что к утру субботы, уснув буквально на пару часов, я открыла глаза и не поверила тому, что вижу.
Марк был здесь, в этой самой опустевшей и ставшей еще более чужой квартире. Сидя в кресле напротив, он задумчиво склонил голову на сцепленные в замок руки и наблюдал за мной с молчаливой настороженностью. Спустя мгновение его взгляд потеплел, и я угадала легкую улыбку, скрытую за плотно сплетенными пальцами.
— Это мое самое странное возвращение к тебе, Алеша. Чувствую себя полным идиотом, будто совершаю преступление, прокрадываясь в собственный дом. Впрочем, это уже не наш дом — не мой и не твой. Пора привыкать к новому жилью. Скоро увидишь, что я для тебя приготовил. Тебе понравится. Тебе обязательно должно понравиться! Я сделала там все точно так, как ты всегд хотела, — с этими словами он поднялся и, приблизившись ко мне, порывисто обнял, и я на несколько секунд забыла обо всем, согретая теплом и ощущением уверенной безопасности, исходящими от него.
— Я думал, с тобой что-то случилось. Ты так странно говорила со мной вчера вечером. С тобой точно все в порядке? Ты ничего снова не скрываешь от меня?
Все еще не произнося ни слова, я лишь активно затрясла головой в знак отрицания, стараясь скрыть слезы, выступившие на глазах.
— Тогда почему ты плачешь? Может, сердишься из-за того, что я не предупредил? Я хотел сделать сюрприз. Черт, я же сам ненавижу сюрпризы, — привычным движением утирая слезы с моих щек, Марк продолжал улыбаться. — Эй, ну скажи что-нибудь, — он легко провел пальцем по моим губам. — Мне как-то не по себе, когда ты долго молчишь. Это очень не похоже на тебя, Алеша.
Последняя фраза вызвало во мне ответную улыбку — действительно, ситуация выходила странной, ведь заводилой-болтуном всегда была я, а Марк выступал в роли внимательного слушателя.
— Я соскучилась, — наконец, произнесла я осипшим после сна голосом. — Как хорошо, что ты приехал! — еще крепче обнимая его, я почувствовала, как земля, наконец, перестала качаться подо мной и все нерешенные противоречивые вопросы на время померкли.
Лишь спустя пару часов, когда улеглись эмоции от такого неожиданного визита, ситуация начала раскрываться передо мной во всей полноте. Да, я больше не чувствовала себя растерянно и одиноко, но приезд Марка мог означать только одно — в моих колебаниях и метаниях поставлена жирная точка. Как бы мне ни хотелось завершить старую жизнь многообещающим многоточием, его присутствие исключало любую неопределенность. Марк всегда очень не любил неопределенности.
С жадностью разглядывая его лицо, которое не видела два долгих месяца, я заметила, что следы вечной усталости больше не бросаются в глаза так, как раньше, но моложе, беззаботней от этого он не стал. Даже сейчас, сидя напротив с чашкой кофе, Марк был предельно сконцентрирован, собран и все его действия, даже мелкие жесты только подчеркивали категоричную упрямую властность. Кого-либо другого подобные повадки могли бы обезличить, сделать похожим на робота, но в Марке никогда не было холода и бездушности механизма. Наоборот, клокочущие внутри него чувства — ярость, страсть и расчетливая мстительность напоминали туго сжатую, готовую выстрелить пружину, которая сдерживалась лишь силой внутреннего контроля. И теперь эта безупречная выверенность без намека на просчеты и слабости делала его пугающе похожим на сверхчеловека, которым хотелось восхищаться на расстоянии, не подходя ближе ни на шаг.
Чувствуя, что даже у меня, знавшей его лучше всех, по спине ползут предательские мурашки, я не могла представить, что ощущают другие, общаясь с ним. Сверхчеловек приехал проконтролировать мои сборы в новую жизнь — и теперь у меня не было шансов отвертеться. От этой неожиданной мысли у меня вырвался нервный смешок, на который Марк тут же обратил внимание.
— Я вижу, у тебя хорошее настроение, Алеша. Думаю, оно станет еще лучше, если я скажу, что мы переезжаем завтра.
От гримасы удивления, застывшей на моем лице, он на несколько секунд напрягся, пытаясь понять, какие чувства владеют мной, но уже спустя несколько секунд вновь улыбнулся.
— Так удивляться умеешь только ты. Даже если бы я специально хотел напугать тебя, то не смог бы рассчитывать на более красноречивую реакцию. Алеша, все хорошо. Вспомни, мы планировали сделать это еще в прошлом месяце, но все затянулось из-за меня и моей работы. Теперь проблема решена — я получил повышение и более стабильный график. Мне даже удалось взять один лишний выходной, что выглядит, конечно, наглостью с моей стороны. Но причины для этого более чем серьезные.
