Я сразу дала понять, что не стоит таиться, читая по утрам ту самую ежедневную газету, которая учинила настоящее расследование по моей скандальной теме. Каждый день там выходили новые интервью с жертвами депрессивной книги, и все они пестрили различными признаниями, которые я читала, заглядывая Марку через плечо, тихо посмеивалась, в то время как он едва сдерживал ругательства.
Ожидаемо почувствовав себя в ореоле славы и искупавшись в волне всеобщего сочувствия, бывшие сторонники принципа «Живи быстро, умри молодым» мгновенно забыли о нем и теперь активно эксплуатировали свой трагический образ, демонстрируя покаянное жизнелюбие. Они наперебой рассказывали о том, как жалеют о своем выборе, просили прощения у родителей и почему-то школьных учителей, а одна из жертв поведала волнующую историю о том, как, находясь без сознания, увидела яркий свет и ангела с крыльями, лично приказавшего ей идти обратно и никогда не читать плохих книг, не слушать плохую музыку и не поддаваться на бесовские соблазны. Каждое интервью заканчивалось небольшим монологом на тему добра, призывами быть позитивнее и не верить всяким подлецам, которые только и хотят, что столкнуть неокрепшие души в геенну огненную.
И если Марка новый акт спектакля откровенно шокировал циничной наигранностью, то я, оставаясь спокойной, просто объясняла ему, каким образом на журналистской кухне готовятся все эти трогательные речи и признания.
— Нет, ну они же сами почти все пишут, авторы этих статей. На интервью они, конечно, выезжают, но обычно это происходит так — они общаются, смотрят, что за человек, какие фотки можно сделать, какой образ ему придумать. Как подать, чтобы читателей зацепило, понимаешь? А потом говорят — вот такие вопросы мы вам зададим. А вы ответите так-то и так-то. Доверьтесь нам. Мы все напишем так, что ваша история станет сенсацией. И вам все посочувствуют. Или полюбят и поймут. Ну и потом отсылается текст чисто на формальное согласование, герои редко, когда возражают. Если это не капризные звезды, конечно. А так каждый человек хочет засветиться хоть по телеку, хоть в газете. Главное, чтобы фотки были красивые и признания душещипательные. Вот про ангела, я уверена — это типично журналистская выдумка. Но девочка, увидев интервью с собой на всю полосу, очень скоро поверит, что это она сама все сказала, мало того, что так и было на самом деле. А почему бы и нет Марк? Так же красиво и трогательно смотрится, ради искусства не жаль немного и приукрасить! — и я громко рассмеялась, потешаясь над тем, что раньше меня искренне огорчало.
Марк долго смотрел на меня взглядом, в глубине которого поблескивали диковатые искорки, после чего, тряхнув головой, произнес:
— Вот теперь я точно верю, что ты хочешь завязать со всем этим. Любой адекватный человек рано или поздно захочет. А те, кто остаются и дальше так живут… Для них у меня нет оправданий. Это не люди. Их нужно уничтожать, планомерно, как заразу. Вспомни те комментарии, у тебя в блоге — их писали больные невротики. Вот что происходит, когда журналистский вирус попадает в мозг к человеку и разрушает его. Жесткая цензура — минимальное, что можно противопоставить репортерской анархии. В идеале нужна уголовная ответственность и смертная казнь как высшая мера. По-другому остановить эту эпидемию невозможно. Только истреблять и изолировать тех, кто ее распространяет.
А к концу недели, когда мы оба практически свыклись с разгулом страстей в прессе, нашу тему затронуло даже одно из популярных ток-шоу выходного дня. Так я, наконец, увидела тех самых несчастных детей, которых едва не сгубила.
Румяные и зардевшиеся от всеобщего внимания, без следов особой изможденности, они наперебой рассказывали о том, как коварный мир загнал их в ловушку жестокими мультфильмами, агрессивными сериалами и бесчеловечными книгами. Для демонстрации падения нравов было даже зачитано несколько абзацев из моего романа, и пораженные гости студии активно всплескивая руками, демонстрировали на камеру возмущенно-негодующие лица. Апофеозом публичного покаяния стало громкое признание одной из жертв, почувствовавшей в себе после прочтения книги позывы к гомосексуальности, но вовремя излечившейся от этих мыслей после встречи с ангелом во время клинической смерти.
Приглашенные психологи скорбно подтверждали «девиантное поведение» и «юношеский импринтинг», в то время как простые представители зала предлагали сделать почти то же самое, что и комментаторы моего блога, только в более мягких выражениях (режиссеры тщательно следили за ненормативной лексикой в эфире во избежание проблем с нацсоветом по вопросам телевидения и радио)
Юркий корреспондент, раскрутивший тему, тоже засветился на передаче с громкими заявлениями о том, что автор скандальной книги-убийцы удалил все свои записи из интернета, а, значит, прячется от суда общественности, сгорая от стыда. И что его пример должен быть всем наукой, а вместо сочинения всяких новомодно-эпатажных гадостей лучше бы писали о дружбе, доброте и семейных ценностях.
Для пущего назидания операторская камера тут же показала крупным планом уголок с немногочисленными представителями богемы, приглашенных на шоу в качестве живого воплощения растлевающего зла и бесовских сил. Их покаянно-унылые лица только подтверждали, что роль, отведенную им, они приняли покорно и скорбят вместе со всеми.
— Что за черт… Алеша! Это же твои знакомые! — подал голос Марк впервые за все время просмотра шоу, за которым он наблюдал в тяжелом молчании и с чувством плохо скрытой досады. — Вот этот, этот и эта. Я же знаю их. Я их не раз видел рядом с тобой.
К сожалению, я не могла разделить искреннего возмущения и удивления Марка, потому что ожидала чего-то подобного. Правда, мои прогнозы касались газетных интервью, а не участия в телепрограмме, а вот относительно того, какой будет реакция друзей, я почти не ошиблась.
Занять активную позицию и честно высказать свое мнение собратья по перу, как всегда, не смогли. И, прямо не нападая, но и не защищая, продолжали как-то вяленько меня оправдывать банальными фразами: «Никто не думал, что так получится» и: «А вообще у нас все не так, как вы думаете, мы совсем не против добра и семейных ценностей»
В итоге, чтобы показать, что не все так плохо, некоторые из них даже продекламировали свои актуально-позитивные стихи, а я начала подозревать, что вот она — та самая морковка, за которой они пришли на телеэфир, в котором им отводилось явно не почетное место. Возможность засветиться на экране и прорекламировать свое творчество, поданная даже в такой неприглядной форме, оказалась слаще откровенно агрессивных выпадов ведущего, заставившего их под конец ток-шоу извиниться перед страной за всех писателей и поэтов, использующих искусство не во благо, а во зло.
Неизвестно, закончилось ли шоу именно на этой трогательно всепрощающей ноте или накал мира и добра продолжал нагнетаться — я не смогла этого узнать. Марк, пытавшийся сохранять спокойствие ровно до того момента, как на сцену вышел детский хор с песней о лете, счастье и улыбке мамы, не выдержал и прервал трансляцию самым внезапным образом — вырвав провод от телевизора прямо из розетки. После чего он остался у него в руках, а вывалившаяся из стены розетка беспомощно повисла на тонких проводах, словно очередная жертва суицида.
