Но зачем же прятать ее в таком хитром месте? Или он думал, что после возвращения домой я первым делом лягу спать? Это предположение имело смысл, особенно с учетом того, что приезжать мы планировали только к вечеру второго дня. Впрочем, к чему все эти гадания? Вот же, передо мной записка, или даже целое письмо, убористо исписанное мелким почерком с двух сторон. Надо всего лишь развернуть его и прочесть — и все в мире вновь встанет на свои места.
Чувствуя, как от нетерпения начинают дрожать руки, я присела на краешек кровати и стала читать:
"Привет, моя любимая именинница!
Ну как ты? Вернулась домой? Надеюсь, вы хорошо второй день отгуляли и ты в полном порядке, а если не в полном, то хотя бы лучше, чем я. Знаешь, я тут понял, что запивать шампанское вином совсем не выход. Не помню, делала ли ты это, но в любом случае, мой тебе совет — никогда и не пытайся. Голова потом трещит дико. Пока доехал в город, думал, что с ума сойду, еще и Анечка своей болтовней мне все уши прожужжала, можешь представить, как было весело, да?
И, ты знаешь что, она действительно хотела меня затащить к себе! Сама Анечка! Я, в общем, еле отмазался, но с чувством огромной гордости за себя. Все-таки, Лекс, я реальный мачо, раз на меня клюнула такая девчонка, жаль до нее сразу не дошло, что ей ничего не светит. Да никому больше ничего не светит со мной…"
Здесь я, озадаченно нахмурившись, прервала чтение и быстро взглянула на часы. Почти девять вечера. Да где же его носит? Вот вернется домой, и я точно намылю ему шею за такие слова: "Никому со мной ничего не светит". Ну что за глупости?!
Раздраженно убрав прядь волос, упавшую на глаза, я продолжила читать.
"… Зато потом я отлично прогулялся. Два часа на свежем воздухе! У меня сразу и алкоголь из головы выветрился, стало так легко и просто, и понятно — абсолютно все понятно, Лекс. Теперь я знаю лучший способ решить все сложные вопросы — просто бросай все и уходи гулять в ночь, один. Через пару часов ты точно вернешься просветленным (да, вот такой я нескромный, как всегда)
И знаешь, о чем я думал, пока шел домой? Что в основе всего, абсолютно всего на свете лежит очень простая и банальная штука, но без нее невозможно чувствовать себя живым. Ты сейчас, наверное, рассмеешься из-за моей дурацкой сентиментальности, но это любовь, Лекс. То самое чувство, которое я назвал продажной проституткой, выбрасывающей на помойку наши сердца. И, по иронии судьбы, именно она помогла мне прожить счастливо последние полгода.
Я старался не замечать ее, не хотел видеть, отворачивался, шутил, иронизировал над ней. Я очень хотел по-прежнему считать, что любовь — это разрушение и слабость, и хорошо, что ее нет для меня. Но она была, Лекс, совсем рядом, такая большая и сильная. Я сам слышал, как бьется ее сердце, горячее настолько, что отогрелся даже я, просто находясь неподалеку. Против своего желания взял и отогрелся.
И тогда я понял, что врал. Врал себе, что смогу прожить без любви, просто так, весело и беззаботно, не думая о будущем. Ведь любовь — это и есть жизнь, именно она движет нашу планету, из-за нее Солнце каждый день встает на востоке, а не из-за каких-то дурацких законов физики. Жизни без любви просто не может быть, жизнь без любви — это и есть смерть. Нет ничего хуже, чем быть ходячим трупом, формально человеком из плоти и крови, но при этом лишенным возможности любить. Да еще и радоваться этому.
Поэтому я говорю тебе прямо — не отказывайся от любви, Лекс. Посмотри ей в глаза, не отворачивайся, не превращай себя в молодой и красивый живой труп. Да, когда-то тебе было больно, но пусть прошлое останется в прошлом, вчерашнего дня давно нет. Помнишь, мы говорили, что есть только сегодня, а остальное неважно? Так и живи настоящим! В нем есть любовь, которая горит только для тебя, и поверь мне, она-то уж точно тебя не обидит.
А вот для меня любви больше нет, надо честно признать этот факт. И не просто потому, что мое сердце осталось валяться где-то на помойке, нет. Ты своими руками нашла его, почистила, отремонтировала и поставила на место. Но нельзя игнорировать правду, Лекс.
Я носитель смертельного вируса, и пусть он сейчас ведет себя тихо-мирно, но, все равно, это бомба замедленного действия. Я всегда буду представлять скрытую опасность, и чем ближе мне человек, тем больше риска для него же. Знаю, существуют способы снизить риски, ВИЧ не передается через еду и поцелуи. Но я постоянно буду помнить о вероятности заражения другими путями, ведь всего предусмотреть невозможно. В жизни бывают совершенно дурацкие случайности, я не раз уже убеждался в этом.
И даже если бы я смог полюбить опять — я бы возненавидел себя за то, что просто прикасаюсь к этому человеку. Наша связь постоянно, каждый день была бы игрой в русскую рулетку. Да, в барабане только одна пуля — но кто знает, захочет ли судьба ее придержать или возьмет да и нажмет на курок, просто так, из пустого каприза.
Я не имею права впускать любовь в свою жизнь. Я не хочу, чтобы еще хоть кто-то почувствовал то же, что и я, когда увидел результаты анализов с этим злосчастным крестиком. Стопроцентной гарантии, что этого не случится благодаря мне, дать никто не может.
Поэтому ты должна сейчас внимательно прочитать мои слова, очень внимательно — и понять меня правильно. Я долго думал, как сказать тебе обо всем, чтобы ты, как всегда не взвалила на себя груз вины и ответственности за мой шаг. Я просидел у стола всю ночь и разорвал полтетради на черновики (их ты тоже не увидишь, там было слишком много сентиментальщины и соплей) Но я надеюсь, у меня получится донести свою мысль, я, можно сказать, всю свою способность убеждать вкладываю в эти строки.
Лекс, мне надо уйти. Надо. Именно сейчас. Это адекватное, взвешенное решение, принято оно не за один день и даже не за неделю. И поверь, я бы не решился на это в других условиях — если бы у тебя не было поддержки, не было твоей любви. Но она есть, и поэтому мне не страшно оставлять тебя.
А еще я не хотел напортачить, перечеркнуть все то, что ты для меня сделала, ведь я действительно был счастлив. Пусть я притворялся, что собираюсь вернуться на учебу, а сам потихоньку готовился и ждал нужного момента. Но именно это дало мне возможность дышать полной грудью, радоваться вместе с тобой каждому дню, на полную катушку, даже не на сто, а на двести процентов.
Поэтому, пожалуйста, помни об этом. О моей уверенности в каждом слове, в каждом шаге. Я хочу уйти счастливым, в хороший летний день, после классного веселого праздника, которым я хоть немного попытался отплатить за твою искреннюю любовь. За то, что я снова почувствовал себя человеком, а не какой-то заразной гниющей раной. И вот чтобы этого не случилось, чтобы я не стал умирающим от СПИДа молодым дряхлым стариком, от которого отваливаются куски кожи, я и делаю это — ухожу от тебя, Лекс.
И прости меня заранее, потому что я знаю — сразу ты не смиришься с моим поступком. Но я не могу по-другому. Я слишком боюсь быть больным, быть слабым и отвратительным. Вот видишь, напоследок я открылся тебе так, как никому другому. Мне даже самому себе было страшно в этом признаваться, а тебе я говорю это легко. Так что не сердись на меня и попытайся понять.
