Повернувшись спиной к двери, что вела в комнаты воительницы, я решительно направилась к Вазиру. То, что Сарнай снова во дворце означало одно — ей сошла с рук попытка моего убийства, или правитель Хайрата задумал что-то другое, более важное, где роль отведена первой жене.
Я впервые была настроена так решительно и, оказавшись спустя некоторое время перед запертыми покоями правителя, посмотрела на стражей, стоявших у дверей.
Мне поклонились, но ни один из них не сделал даже единственного шага в сторону, чтобы пропустить принцессу.
— Повелитель у себя? — спросила спокойно. Получилось. Голос прозвучал властно, как и полагается повелительнице.
— Только пришёл и приказал не беспокоить его! — ответил один из мужчин.
— Мне надо поговорить с ним, — настаивала я. Если он выслушал Сарнай, то должен выслушать и меня. Не отступлюсь, пока не увижу отца Шаккара!
— Госпожа, не велено пускать никого. Повелитель отдыхает! — ответили мне.
Отдыхает. В голове что-то возмущённо зазвенело. У ворот города враг, а Вазир отправился отдыхать? Нет, я понимала, что для него было ударом узнать такие новости от Сарнай, но неужели он поверил её словам? Поверил той, что бежала с поля боя, оставив там всех людей и нашего мужа? Быть такого не могло, чтобы она единственная выжила из всего войска. У меня были подозрения, что рыжеволосая просто убежала, когда поняла, что сражение будет проиграно.
— Если вы не сообщите повелителю Вазиру о том, что я желаю видеть его, я пройду сама! — не ожидала от себя такой ярости.
— Принцесса, мы не можем... — начал было страж и посмотрел мне в глаза, после чего неожиданно осекся и чуть подался назад.
Я прищурила глаза, всматриваясь в лицо мужчины, пытаясь понять его реакцию.
Что он увидел в моем лице? Сарнай тоже заметила какую-то перемену. Что бы это значило?
Жаль, что поблизости нет зеркала. Мне захотелось взглянуть на своё отражение и понять, что так напугало сильную воительницу и огромного, словно скала, воина с оружием за спиной.
Но я не могла уйти. Мне надо было знать, что решил Вазир и я шагнула к дверям, не глядя на воинов, заступивших мне дорогу.
— Пошли прочь! — зашипела я, не узнавая своего голоса.
— Простите, принцесса, — сказал второй страж, и тут двери распахнулись внутрь покоев, а на пороге возник слуга. Он бросил взгляд на стражей, после чего они отошли в сторону, а слуга поклонился мне и сказал:
— Повелитель Вазир примет вас, принцесса Майрам!
И я прошла вперёд.
Покои Вазира были обставлены просто и дорого. Никаких излишеств, много оружия на стенах, а под ногами пышные ковры, ноги в которых просто утопали едва ли не по щиколотку.
Сам повелитель Хайрата восседал на подушках перед низким столом и смотрел куда-то мимо меня. Я приблизилась и поклонилась ему так, как того требовали обычаи. Слуга поспешил оставить нас, и я застыла, ожидая позволения Вазира приблизиться к нему и сесть рядом.
Он долгое время просто молчал и я, не удержавшись, подняла голову, посмотрела внимательно на мужчину. Мне показалось, что он постарел. Ещё вчера я видела перед собой пожилого, но тем не менее крепкого человека, а сейчас передо мной сидел просто старик в дорогом одеянии. Его лицо тёмное от загара, побледнело и от этого кожа казалась пепельносерой, словно у умирающего.
— Повелитель? — произнесла я, привлекая рассеянное внимание мужчины.
Вздрогнув, Вазир поднял на меня взгляд. Несколько мгновений смотрел, словно не узнавая, а затем моргнул и в отстранённое выражение в его взгляде отступило, вернув назад того, кого я знала — повелителя этого города, варвара, человека, когда-то покорившего столько городов.
— Майрам! — просто сказал он.
Я снова поклонилась.
— Присядь, — Вазир указал мне на подушки напротив, и я села за стол, положив руки смиренно на колени.
— Что привело тебя сюда? — спросил мужчина.
— Я виделась с Сарнай и говорила с ней.
По губам повелителя скользнула горькая усмешка.
— Судьба была не благосклонна ко мне, Майрам! — сказал он. — Я потерял последнего из своих сыновей, и он не успел оставить после себя продолжение. Мой род умрёт вместе со мной.
Я посмотрела на него, опустив взгляд на рот мужчины. Заметила глубокие складки у его губ и широкие морщины, избороздившие лоб. Что-то изменилось в нём, и я полагала, что это было вызвано смертью Шаккара.
— Вы не наказали Сарнай! — произнесла я.
— У меня нет доказательств, что именно она отдала приказ отравить тебя, — сказал он.
— Но вы ведь понимаете, что никто другой не мог это сделать! — произнесла я. — И побег Наимы все подтверждает!
Вазир покачал головой.
— Даже если это и так, принцесса Майрам, сейчас я не стану трогать Сарнай. Она наша единственная надежда противостоять Давлату. Все мои люди, лучшие люди и предводители, мой последний сын, полегли там, в пустыне. Некому защищать Хайрат. Союзники бросили меня, предали, — он посмотрел мне в глаза, — даже твой отец!
— Я за отца не в ответе! — сказала я, хотя, признаюсь, я сама была поражена таким поступком Борхана, только никак не могла повлиять на его решение. Для отца я уже потеряна. Я часть другого народа, другой семьи. Он не придёт мне на помощь, даже если буду слёзно умолять. Другое дело, Акрам. За Акрама Борхан бы поборолся. Но не место и не время думать об этом.
Вазир положил руки на стол. Я проследила за его движением и посмотрела на сморщенные кисти, удивляясь, как быстро он постарел. Это смерть Шаккара так подкосила могучего мужчину. Но почему только я одна не верила в его гибель? Мой муж для меня был ещё жив, и я хотела найти его тело... или самого Шаккара, а для этого, мне надо покинуть город.
«А город окружен врагами!» — подумала я.
— Сарнай встанет во главе войска, которое будет защищать Хайрат! — изрёк Вазир.
— Почему она, а не Аббас? — спросила я. Делиться пока своими мыслями по поводу Шаккара, не стала. Не стоило давать надежду отцу, потерявшему последнего сына. Да и вряд ли он мне поверит.
— Я не доверяю Аббасу! — ответил повелитель.
— А Сарнай получается, доверяете? — не удержалась я.
Совсем не так меня учили говорить со старшими. Я должна быть покорной, не спорить и лишь слушать то, что говорит Вазир, соглашаясь с каждой его фразой, с каждым словом. Что произошло и почему все то, что вкладывали в меня учителя из Роккара, куда-то исчезло? Я не узнавала себя, словно это была уже не та Майрам, которая не смела рта открыть, чтобы высказать своё мнение. Я изменилась. Но разве можно измениться так быстро?
— Аббас всегда завидовал Шаккару, — пояснил мне Вазир. — Ему всегда нравились те женщины, которые выбирали моего сына, он завидовал его воинскому искусству, его силе. Я терпел Аббаса только ради сына. Сейчас я не хочу его видеть и тем более отдавать ему остатки армии.
