— Тахира! — крикнул он, едва не сорвав голос. Свет горящей ветви осветил лишь землю с клочками пожухлой травы, да какой-то невысокий кустарник с острыми иглами колючек.
— Тахира! — повторил принц.
— Госпожа! — вторили ему воины.
— Принцесса!
Акрам не мог понять, почему испытывает такую тревогу. Что-то толкало его вперёд, направляло невидимой рукой, и мужчина решил положиться на богов, охранявших его жену.
Слишком опасны были степные львы, но и принцесса знала себе цену, только Акрам не переставал волноваться, и его сердце грозило вырваться из груди от страха за любимую женщину.
Тахира столкнула с себя обмякшее тело последнего льва и сделала вдох. Некоторое время она просто лежала на земле, позволив себе эту слабость, залитая кровью и не совсем понимая, где её собственная, а где — хищников, нашедших свою смерть в попытке убить человека, оказавшегося им не по зубам. Впрочем, с этим можно было еще поспорить.
Принцесса варваров попыталась сесть и ей это удалось сделать только через долгий промежуток времени. Она упёрлась ладонями на землю и снова вздохнула, ощущая боль во всем теле и не совсем понимая, где именно болит сильнее всего.
Последний из прайда едва не достал её. Вспоминая львиный прыжок, девушка поморщилась и ощутила, как по спине прошла дрожь, но отвлекаться не стоило: из рваной раны на бедре толчками вытекала кровь и ей следовало как можно скорее остановить её, иначе она лишится сознания раньше, чем на запах крови прибегут ночные твари или же вернуться те, что умчались догонять её бедную кобылу.
— Мой меч! — проговорила она слабо и посмотрела в сторону. Оружие торчало из спины льва. Догорающее пламя костра бросало блики на залитую кровью сталь, и принцесса мысленно поблагодарила брата за то, что когда-то сделал ей такой дорогой подарок. Если бы не этот меч, вряд ли она смогла отбиться от львов, даже при всей своей ловкости и прыти. Но лезвие клинка разило наповал. Казалось, удар им камень и меч разрубит его так же легко, как разрезает масло обычный нож.
Тахира оторвала от штанины на здоровой ноге длинную полосу ткани и стала перематывать рану, после чего сделала попытку встать и тут же ощутила, как сбоку отдалось теплом, а затем по коже потекла горячая ленточка крови.
— Не помню, что бы меня и там зацепили! — со вздохом проговорила она в темноту. Потом опираясь руками на землю, встала на колени, переводя дыхание.
Ночь молчала. Мерцали звезды и только неугомонный огонь, в поисках пищи, требовательно трещал в вырытой яме, разбрасывая последние искры и словно предупреждая девушку, что ей стоит поторопиться, иначе она рискует остаться во тьме, такой опасной и наполненной страшными тенями, и чудовищами. Тахира и сама понимала, что ей стоит двигаться, иначе она может уснуть и не проснуться, или проснуться от боли, когда огромные челюсти вернувшихся львиц, станут разрывать её, спящую, на части.
Костёр продолжал тлеть, и она смотрела на затухающее пламя, понимая, что начинает терять сознание. Девушка попыталась встать, но ей не удалось, и она лишь напрасно потратила силы, повалившись набок. И уже проваливаясь куда-то в темноту, изо всех сил цепляясь за остатки сознания, она услышала чей-то крик. Слишком размытый, слишком далёкий и голос, показавшийся ей знакомым.
— Акрам! — проговорила принцесса, сопротивляясь темноте. Попыталась прийти в себя, но глаза словно налились тяжестью, заставляя её, принуждая позволить себе эту слабость.
— Тахира! — принёс ветер сильный голос. Этот же ветер задул и последние угольки её костра, рассыпал искры, и темнота накрыла девушку своими объятиями. Прижала к себе, убаюкивая, как прижимает мать дитя.
— Спи! — зашептала вместе с ветром.
— Спи! — прошелестели сухие травы.
Из последних сил, отчаянно сражаясь с невидимым врагом, заключённым в собственном слабом теле, Тахира ударила себя по ране. И тут же тело отозвалось дьявольской болью. Не сдержавшись, она закричала, пронзая темноту своим криком. Сейчас ей некого было стыдиться. Вокруг простирались лишь травы и пустынная земля, смешанная с песками. Конечно, её могли услышать и львы, только запах крови хищники почуют быстрее.
Каково же было её удивление, когда она, уже воочию, услышала ответ на свой вопль.
— Тахира! — голос ревел.
— Акрам! — пробормотала она.
В темноте, где-то еще совсем далеко, вспыхнул маленький огонёк, за ним еще один и ещё. Затем принцесса услышала отчётливый топот копыт, тихий всхрап и снова села, держась из последних сил. После удара ткань на ране пропиталась кровью, но теперь она не жалела об этом.
«Только бы он не вернул меня в Роккар!» — было последней мыслью девушки, после чего
темнота разорвалась вспышкой пламени и Тахира увидела мужа, верхом на чёрном, как сама ночь жеребце. Лишь после этого она позволила силам покинуть её. И падая спиной на землю, слышала будто в тумане, как он отчаянно зовёт её по имени.
Вазир предстал передо мной в полном облачении. Поверх простых одежд повелитель Хайрата надел кожаные доспехи. Он снял тюрбан, и я увидела, что его волосы совсем седые, словно белое полотно, в которое заворачивают умерших у меня на родине, в далёком городе Роккаре, где о берег бьет волна и крики чаек наполняют солоноватый с горечью, запах воздуха.
— Повелитель! — я поспешила поклониться. Меня заметили. Вазир вздохнул.
— Принцесса Майрам! — произнёс он величественно. Я мысленно похвалила мужчину, оценив его храбрость и выдержку по достоинству.
«Мой принц пошёл в отца силой духа», — подумалось мне, но вслух я произнесла:
— Да, мой повелитель!
Вазир приблизился, положив руку на моё плечо, чуть сжал, словно пытаясь поддержать перед страшной новостью, а затем сказал:
— Я приказал моим стражникам отвести тебя в горы. Там есть место, пещера, где ты можешь спрятаться, — и прежде чем я осмелилась возразить, продолжил. — Мой сын слишком любил тебя, и я считаю, что его память достойна того, что бы ты осталась жива.
Я подняла глаза и посмотрела ему в лицо, отмечая борозды морщин, ставшие еще более глубокими от огня светильников и игры теней, которыми были расчерчены покои повелителя Хайрата.
— Моя жизнь ничего не стоит, повелитель! — сказала я уверенно. — Позвольте мне, наравне с женщинами вашего народа с мечом в руках встретить врага.
Мужчина убрал руку, уронив её вдоль тела, безвольную, словно плеть.
— Это верная смерть, для тебя, принцесса!
— Я прошу об этом осознанно! — ответила тихо. — И какая я принцесса без своего принца, без Шаккара?
Он некоторое время просто стоял и смотрел на меня. Наверное, думал о том, как отказать в ответ на мою просьбу. Но потом неожиданно произнёс:
— Хорошо! — голос его сухо заскрипел. — Это твой выбор. Да простит меня мой сын, память которого я чту!
