– Но это, наверное, нелегко.
– Ну, я же не воин. Я не знаю, как сражаться с врагами, а на обучение нет времени. Никто не позволит юному пажу командовать сражением. И потом, они стараются защитить меня.
– Таков удел мужчин – защищать женщин и детей, за которых они в ответе.
– Да, конечно. Я всего лишь слабая женщина и не смогла бы противостоять мужчине, даже если бы меня обучили воинскому ремеслу. Но дело не в этом. Лорд Макгрегор наверняка рассказывает о темных делишках Арабел и Малиса. Думаю, мне не позволили присутствовать при этом разговоре, потому что Гэмел и все остальные не хотят, чтобы я слышала подобные вещи. Они опасаются, что это ранит, а может, даже напугает меня.
– Но разве ты не хочешь знать правду?
– Хочу. Хотя, признаться, мне больше нравится, когда Гэмел делится со мной тем, что ему удалось узнать. Он старается смягчить услышанное, насколько это возможно. К тому же мне не нужны лишние свидетельства, чтобы понять, насколько опасна Арабел. Я всегда это понимала. Так что, хотя я возмущаюсь, что меня отодвинули в сторону, я рада, что мне не приходится выслушивать рассказы жертв Броуди об их гнусных деяниях. Мне и без того стыдно.
Марго покачала головой:
– Тебе нечего стыдиться.
Шайн отложила заштопанную тунику и взяла рейтузы, порванные на колене.
– Она моя мать. И тут уж ничего не поделаешь.
– Насколько я знаю, она всего лишь произвела тебя на свет, а потом тобой занимался исключительно твой отец. Когда его убили, ты оказалась на попечении Фартинга. Скорее ты их дитя, а не дочь Арабел.
В душе у Шайн вспыхнула искорка надежды.
– Надеюсь, ты права. Я была бы безмерно рада, если бы знала, что порочность Арабел не коснулась меня. Однако мы с ней одной крови. Я никогда не забываю об этом печальном факте, – добавила она, с огорчением отметив, что Марго промолчала.
Шайн почти закончила со штопкой, когда в комнату вприпрыжку вбежала одна из сводных сестер Гэмела, пятилетняя малышка Лилит, и сообщила Шайн, что ее хочет видеть Гэмел. Стараясь не подавать виду, что ей не терпится явиться на зов мужа, Шайн последовала за девочкой, но, оказавшись во дворе, ускорила шаг. Гэмел стоял у открытых ворот, глядя вслед небольшому отряду всадников, удалявшихся от Данкойла. Шайн озадаченно нахмурилась.
– Лорд Макгрегор уехал? – спросила она, подойдя к нему.
– Да, – отозвался Гэмел, обняв ее за плечи. – Бедняга не совсем здоров. Он хотел остаться, но отец убедил его вернуться к жене. Зато он оставил нам дюжину опытных воинов.
– Думаешь, они нам понадобятся?
– Весьма возможно. Вряд ли Броуди согласятся мирно расстаться с добром, которое они годами прибирали к рукам. Им нужна звонкая монета, чтобы поддерживать свой роскошный образ жизни. Если они сдадутся, то потеряют большую часть своего состояния. Земля и золото вернутся к тем, кого они обманули и ограбили. Я подозреваю, что они будут драться за каждую овцу и каждую кочку, поросшую мхом, которыми они владеют ныне.
Шайн кивнула:
– Да. Они будут бороться и воспользуются моим присутствием здесь, чтобы оправдать свои действия. Как ты думаешь, кто-нибудь поверит им?
– Едва ли. Отец направил послание королю и уже получил ответ. Король не будет вмешиваться. Он считает это семейной ссорой, не требующей его участия. – Гэмел иронически улыбнулся.
– Семейной ссорой? – Шайн рассмеялась, хотя нашла этот факт скорее печальным, чем забавным. – Король закрыл глаза и повернулся спиной, отдав нас на волю судьбы. Я знаю, что он нечасто вмешивается в подобные дела, но мне казалось, что в данном случае должен был проявить некоторый интерес. Ведь эта семейная ссора может оказаться весьма кровопролитной.
– Да, но не стоит судить короля слишком строго. Что ему остается, когда два клана, пусть небольших, но богатых и достаточно могущественных, претендуют на одно и то же? Поскольку он не хочет, чтобы Броуди с помощью своих союзников воспользовались его именем, чтобы добиться судебного решения в свою пользу, он предпочел самоустраниться. Может показаться, что он потворствует Броуди, позволяя им безраздельно править захваченными землями, но не забывай, что он предоставил нам свободу действовать по своему усмотрению. Это совсем не мало.
– Я понимаю. Так что сказал лорд Макгрегор? Что-нибудь полезное?
– Нет. Мы надеялись, что он обрисует ситуацию в Дорчебейне, но напрасно. Похоже, лорд беспробудно пьянствовал, пока находился там. Тем не менее отцу и Магнуссону удалось кое-что выяснить.
– Жаль, что я почти ничего не помню. А ведь это мой дом. Странно, что у меня почти не сохранилось воспоминаний.
– Ты была совсем малышкой, когда бежала оттуда, и шесть долгих лет не видела родных мест. И находилась не в том возрасте, чтобы замечать вещи, которые пригодились бы нам сейчас. Да и в крепости, надо полагать, многое изменилось с тех пор.
Шайн кивнула, затем напомнила:
– Но что же все-таки рассказал лорд Макгрегор?
– Клянусь, ничего нового. В сущности, он только подтвердил то, что мы уже знаем. Тебе придется немало потрудиться, чтобы восстановить доброе имя Броуди. Арабел и Малис замарали его бесчестьем и предательством.
– Возможно, я никогда его не отмою.
Гэмел поцеловал ее в щеку и, взяв за руку, повел к башне.
– Отмоешь. Известие о твоем намерении вернуть отцовское наследство уже распространилось по всей стране. Люди еще помнят твоего отца, причем с самой лучшей стороны. Конечно, устранение Арабел с Малисом не сотрет все зло, сотворенное ими. Тебе придется столкнуться с недоверием и ненавистью, которое они оставили за собой. Будут и такие, кто потребует, чтобы ты возместила им ущерб от преступных деяний твоей матери. Особенно те, кто потерял землю и деньги.
– Мне кажется, я понимала это с самого начала, – промолвила Шайн, молясь, чтобы наследственность не обрекла ее на умножение этого зла.
Шайн нахмурилась, глядя вслед Лилит, вприпрыжку умчавшейся в сторону детской. Она не сказала, куда подевались близнецы. Видела их, но не знала, где они находятся в данный момент. Поскольку никто другой этого тоже не знал, Шайн начала тревожиться. Даже напомнив себе, что Данкойл – большая крепость с множеством мест, где дети могут прятаться, она не смогла избавиться от дурных предчувствий. В ее мозгу все еще звучала угроза Арабел, усиленная накопившейся в ней яростью и ненавистью.
Шайн тихо выругалась, проклиная свои страхи и Броуди, и поспешила в большой зал. Пора ей самой присматривать за близнецами, не полагаясь на младших Логанов и других детей, обитавших в Данкойле. Они не понимают, почему так важно не спускать глаз с Белдейна и Бэрри. За их короткие жизни безопасность Данкойла никогда не подвергалась сомнению. Детям трудно поверить в реальность угрозы, когда под стенами крепости нет вражеской армии, а взрослые только перешептываются и ведут переговоры.
