— Хорошо, твоя взяла, — по-быстрому признал он, выставив ладони вперед.
Вот сейчас я была готова от чистого сердца поблагодарить Валентина за то, что приставил ко мне охрану.
— Нет, это не «моя взяла», а просто ваш младший брат вас снова сделал! — гордо парировала я.
С нескрываемым торжеством наблюдаю, как охранники, говоря на английском языке, пакуют хитрого Гришу.
— Послушай, Салевич, дай мне пять минут и я докажу тебе, что тебя обманывают.
Господи! А еще говорят, женщины наивные существа. Как можно перевернуть мир человека за пять минут?
— Вы явно будете нести абсурд, а я живу настоящим. Мне не до ваших сказок, Григорий Викторович. Завтра рано просыпаться на работу, — театрально прикрываю рот ладошкой. — К тому же вы чрезвычайно скучны.
— Пять минут! Это все, о чем я прошу!
Я внимательно посмотрела на Панкратова, несомненно, в его глазах было нефальшивое отчаяние. В то же время чутье мне подсказывало, что все не так просто, как видится на первый взгляд.
Ну а как быть с бесконечно добрым женским сердцем? Милость и сострадание барышень вроде меня порой не знает границ.
— Оставьте его, — говорю на английском охранникам. — Пройдемте в дом.
Я, наконец-то, отступаю внутрь жилища и предоставляю возможность переместиться в гостиную.
— Прошу подождать меня здесь. Я переговорю с этим мужчиной на кухне. Если разговор продлиться дольше десяти минут, кто-нибудь из вас войдет на кухню.
Нет никаких проблем договориться с секьюрити, они преспокойно располагаются в гостиной.
Я ловлю себя на том, что испытываю явное недовольство своим поступком. Однако отступать уже поздно.
Провожаю Панкратова на кухню.
— Честно, мне уже кажется, что я сморозила глупость, согласившись с вами поговорить, — закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, честно признаюсь я.
Григорий заметно приосанился, когда бодигарды остались за дверью.
— Света, ты не понимаешь, что творишь, — сверля меня глазами, выговаривает мне он.
— Зато вы все больно знаете! — язвлю я.
— Ты думаешь, что Валентин такой хороший, добрый и просто замечательный?
— Вы приехали в Финляндию, чтобы узнать о моем мнении? — деловито уточняю я.
— Ты не наглей, Салевич, как ты понять-то не можешь, что он использует тебя!
— Все мы немного друг друга используем, — с откровенным равнодушием роняю я.
— Ты что совсем ничего не понимаешь? — Панкратова явно выводит мой пофигизм.
— Григорий Викторович, или вы говорите, зачем приехали, или… — я красноречиво кладу руку на резную ручку двери.
— Хорошо, — уступает он.
Мужчина осматривается и забирается на барный стул, упирается ладонями о колени и хмуро начинает свой рассказ.
— Ксения подала на развод.
Мое сердце екнуло, но я велела себе крепиться и держать лицо.
— Сожалею, — сдавленно и глухо выдыхаю я.
— Что мне твои сожаления? — снова вспылил Панкратов. — У меня семья рушится из-за этого козла!
Я вынуждена была прикрыть глаза из-за неприятной громкости, бьющей потоком ненависти и возмущения.
— Еще раз вы допустите подобный тон, вы немедленно пойдете вон, — решительно пообещала я, вскинув на гостя глаза. — Я категорически не понимаю ваших обвинений. Разве в том, что ваша семья терпит крах, виноват кто-то еще, кроме вас?
— А ты думаешь, моя жена от деда Мороза в подарок получила конверт с фотографиями, на которых я… запечатлен с одной девушкой, — нехотя признался Григорий.
Глава 65
— Вы, Григорий Викторович, на своем претензионном языке говорите, — качаю я головой.
— Что тебе не понятного? — возмущается Панкратов. — Валентин нанял какого-то мудака. Тот достал фото и видео материал, на которых я с девушкой и все это прислал на электронную почту моей жене.
— Теперь понятно, — киваю. — Вот только вместо слова «м*дак», логично использовать «детектив».
— Ты еще поучи меня! — с пренебрежением бросает Григорий.
Его недовольную реплику я пропускаю мимо ушей, стараюсь пораскинуть мозгами, как поступить мужчине, в том случае, если он хочет сохранить семью. Правда, почему об этом должна думать я — не знаю.
— Скажите жене, что это было очень давно. Убедительно врите и ни в коем-случае не сознавайтесь, — советую я. — Помнится, ваша жена уверяла меня, что разбирается в сердечных делах лучше меня. Давала мне советы. Думаю, она проявит свое великодушие и мудрость и даст вам, Григорий Викторович, «последний» шанс.
Панкратов не оценил моего усердия. Он спрыгнул со стула и оперся ладонями о стол.
— Фотографии свежие и на них стоят даты! Еще приложили видео с мероприятия, которое проводилось как раз в те дни, в Сочи. И там меня тоже с ней в объектив поймали.
И тут меня осеняет. Как я раньше-то не догадалась?
— Значит, три дня, которые вы провели в Сочи якобы на переговорах, вы были с любовницей. На солнышке грелись, голубки! — усмехаюсь я своей доверчивости и наивности.
Вместо ответа хитрый Гриша смерил меня холодным взглядом.
— Ксения уже подала на развод, на алименты и также на раздел имущества, — процедил сквозь зубы незваный гость.
— Поздравляю. Вы же щедрый мужчина. Отдадите жене то, что ей причитается по закону.
— По закону? По закону? — Панкратов принялся гневно сотрясать воздух. — Ты знаешь, что он забрал у меня все? Я теперь элементарно не могу пройти в компанию! Меня отстранили. Все счета заблокированы, до выяснения обстоятельств по поводу нашего родства. Этот гаденыш подал на меня в суд!
Из последних сил сношу оскорбление в адрес Валентина. Еще одно и больше слушать не стану.
— Разве вы не хотели признать законного наследника Виктора Станиславовича недееспособным? Вам было мало того, что вы имели. Захотелось все прибрать к своим рукам. Тогда он забрал у вас и то, что вы имели. Ведь перед тем, как прибегнуть к подобным мерам, Валентин предложил вам мировую. Не так ли?
— Его адвокатишки пытались мне впихнуть недостроенный развлекательный парк аттракционов. А я что совсем дурак, что ли на это соглашаться?
— «Парк аттракционов» — это постоянный поток деньг при хорошем развитии. А вы, собственными руками отказались от золотой жилы! — не могу сдержать снисходительной улыбки.
— А кто его будет достраивать? — озадаченно развел руками Григорий.
Одной единственной фразой Панкратов убивает мою надежду. Улыбка исчезает с моего лица, и я с глубоким разочарованием смотрю на человека пред собой.
